Выбрать главу

Всякую мелочь ширпотребную в виде пергаментов, перьев, чернил, различных инструментов и телескоп мы купили в магазине всяких мелочей, а школьную форму с несколькими мантиями — в магазине с соответствующим названием: «Мантии на все случаи жизни».

Подбор волшебной палочки — бред полнейший. Точнее бред — процедура, а концепция по большей части верна — волшебник не может выбрать себе любой готовый магический инструмент, если он не изготовлен конкретно под него заранее. Тем более это справедливо для магического инструмента из органических компонентов. Одинаковая с виду древесина может настолько отличаться структурно, что будет чуть ли не противоположные свойства придавать энергии, при прохождении через неё.

В общем, в малость запылённом магазинчике некоего мастера Олливандера, я долго стоял посреди тускло освещённого зала и бессмысленно махал палочками, подаваемыми чудным седым старичком в коричневом старомодном костюме тройке. Старику было попросту скучно, хотя я прекрасно видел в его взоре, порой смотрящем глубже, что ли… Видел, что он и без перебора может подобрать палочку — он ощущал и понимал мельчайшие оттенки энергетики. А потому я не удивился, когда мне досталась тринадцатидюймовая палочка из акации с сердечником из шерсти единорога. Стоило взять её в руки, как с кончика палочки сорвался яркий сноп разноцветных искр, а Олливандер буквально засветился от радости.

— Прекрасная палочка, мистер Грейнджер! Сильная и разносторонняя, хоть и не приемлет тёмную магию, да. Как жаль, что вы потеряли два года чудесной поры первых детских открытий в мире магии.

Поблагодарив мастера Олливандера, мы с профессором покинули его лавку и направились обратно в Дырявый Котёл, а точнее — к переходу в обычный мир. На самой его границе я обернулся, пристально вглядываясь в Косую Аллею, деревянные дома, вывески и странно одетых людей.

— Мистер Грейнджер? — профессор МакГонагалл стояла рядом со мной и ждала, пока я перешагну границу первым. — Что-то случилось?

Я смотрел и сравнивал увиденное с тем, что отложилось в памяти. Волшебные города, высокие белые башни людской академии волшебства с её сияющими шпилями, идеальная чистота, великолепные дороги, впечатляющая, но неприятная эльфу архитектура, здоровое и радостное население. Даже города и деревеньки, далёкие от столицы или торговых центров казались ничуть не хуже современных мегаполисов в плане качества, что ли. А тут? Инфантильная разруха…

— Беглецы.

— Что, простите?

— Волшебники — беглецы. Я вижу перед собой наспех сколоченный цыганский табор, что напоказ выставляет свою уникальность, словно гордясь своим бедственным положением.

— Не рекомендую вам озвучивать эту мысль среди волшебников, — строго посмотрела на меня профессор, когда я обернулся к ней. — Пусть это и в некоторой мере правда.

Она вздохнула, и быстрым взглядом убедившись, что рядом никого нет, продолжила.

— Мы, волшебники, отчаянно цепляемся за лживую мысль, будто нас не загнали в угол, а мы сами отрешились от мира. Правда в том, что отрешились-то мы сами, но по своей ли воле?

Обратно мы двинулись тем же путём — паб, автобус, дом. Родители ещё были на работе, но это нормально с недавних пор. Как я понял, почти сразу же, как только меня перевели на лечение в больничное крыло Хогвартса два года назад, родители с остервенением принялись работать в своей стоматологической клинике и теперь она довольно быстро расширяется и даже филиалы есть. Что же, мне есть, над чем и подумать, и поработать.

Как я и планировал недавно, нужно провести так называемую инициацию с измерением жизни. Для этого я высунулся в окно и сорвал пару листочков с ветки дерева, что растёт у дома. В следующем году оно уже будет постукивать в окно при сильном ветре.

С лёгкостью «сложив» своё костлявое тельце в позу лотоса, положив по листику на колени и взяв по листику в руки, я сосредоточился на своей внутренней энергии. Легко найдя ту «струнку», которую нужно потянуть для передачи энергии, я влил её крохи в листики. Это необходимо, так как сами по себе листики практически не несут в себе энергию — нужно заставить эти крохи резонировать, разложить листики на энергию и поглотить.

Справившись с этим этапом, я осознал, что тело с трудом готово накапливать энергию в себе. На девяносто пять процентов, так сказать, моё тело является проводником и способно проецировать энергию от души, но не хранить. Было одновременно привычно и непривычно концентрировать внимание на таком абстрактном понятии, как энергия и удерживать её, пытаясь вместить её и сохранить там, где места нет.