Гермиона, как и родители, тоже намучалась с Гектором. С семи лет, когда в ней прорезалось окончательное понимание того, что без посторонней помощи Гектор сгинет, девочка начала активно помогать родителям во всём, чтобы уже они могли больше внимания уделить брату — самой ей ну крайне не хотелось. Она помогала по дому, самостоятельно занималась уроками, ища информацию и пути решения своих детских, но важных проблем. Глубоко в душе она, пусть и немного, но недолюбливала Гектора — он источник просто феноменального количества проблем и забот! А ещё родители из-за этого почти не уделяют времени девочке. Пусть на самом деле это и не так, но дети видят всё совсем в ином свете.
А ещё у Гермионы был большой секрет. Она могла делать невероятные вещи, пусть и по большей части случайно, бесконтрольно. Девочка скрывала свой дар к различным телекинезам и подобному от родителей, ведь им и так мороки хватает.
Вот и сейчас, четвёртого июля девяносто первого года, никто не ждал ничего необычного. Очередной скромный праздник, тихий и спокойный. Гектор вместе со всеми покушает торт, получит подарки в виде наборов для рисования, ведь на что-то более сложное у него просто не хватает времени от «проблесков сознательности». В общем, получит подарки и уйдёт к себе, а остальная семья переведёт дух и поздравит друг друга с очередным тяжелым годом. Гермиона обязательно расскажет о своих успехах в школе и скромно потупится на вопрос о друзьях — нет друзей, не до них.
Всё так и шло, и Гермиона скромно уставилась на свои коленки, сидя за столом — озвучили тот самый вопрос. Но раздался неожиданный и совсем не музыкальный звук дверного звонка.
— Я открою, — Роберт, среднего роста русоволосый мужчина, отец семейства, встал из-за стола и направился к двери.
Эмма, коротко стриженная красивая брюнетка, отставила в сторону чашечку с чаем, прислушиваясь к разговору у дверей. Точно так же поступила и Гермиона. Лицом девочка пошла в мать, а вот волосы — этакая смесь обоих родителей, кудрявая, своевольная и непослушная копна разных оттенков русого, от тёмного до очень светлого.
Спустя пару минут Роберт вернулся в гостиную к накрытому столу, а за ним шла высокая статная леди в изумрудном закрытом платье в пол и чёрной мантии. Возраст её был неопределённый, но не молода — лёгкие редкие морщинки и седина выдавали в ней леди много старше Эммы, хотя если не всматриваться, то не дашь и больше сорока.
Леди представилась как профессор трансфигурации и замдиректора Хогвартса, Минерва МакГонагалл. Ловким движением волшебной палочки она убедила присутствующих в существовании магии, чем порадовала Гермиону и удивила родителей. В общем, пришла она, чтобы передать два приглашения на обучение в Хогвартсе. Гермионе и Гектору.
— Профессор, — буквально потемнел лицом Роберт. — С Гектором могут быть некоторые проблемы.
— Что же такое? — удивилась профессор, сидя за столом вместе со всеми и отпивая предложенный чай. — Где, кстати, молодой человек?
— Он у себя, — ответила Эмма.
Все встали из-за стола и направились на второй этаж. Перед самой дверью они остановились, и Эмма вновь заговорила:
— Вы знакомы с таким заболеванием, как аутизм?
— Имею представление, — кивнула МакГонагалл, переведя строгий взгляд на Эмму и Роберта.
— Очень похожая ситуация, но не оно, — кивнул Роберт, а Эмма открыла дверь и все они шагнули внутрь.
Простая комната светлых тонов. Обычная кровать как всегда аккуратно заправлена. Меловая и пластиковая доски на стенах исписаны совершенно непонятными символами, знаками и схемами, редко перемежаясь со знакомыми цифрами. От дальнего угла к окну тянулся шкаф явно для одежды, а рядом был низкий стол, за которым сидеть нужно на полу — на стульях Гектор сидит только в случае необходимости, к примеру, на кухне. Прислонившись спиной к шкафу, на полу сидел черноволосый мальчик, пустой взгляд голубых глаз которого направлен был куда-то вдаль. МакГонагалл даже слегка удивилась тому, насколько ребёнок был симпатичен лицом. Правда, лицо это не выражало никаких эмоций и не несло никаких следов, характерных людям с ментальными расстройствами — просто маска без эмоций. И это вызывало подсознательную тревогу и страх.
— Позвольте уточнить, — после минутной паузы заговорила профессор. — Гектор иногда становится адекватнее?
— Редко и не особо ощутимо.
— Он такой с самого рождения или после какого-то происшествия?
— С рождения. Мы проводили все мыслимые и немыслимые анализы, посещали разных специалистов, но единственное, что удалось выяснить — аномально высокая активность мозга.