— Мистер Грейнджер. Надеюсь, хотя бы с вами всё в порядке?
— Разумеется. Я всего лишь хотел узнать, нет ли информации…
— О вашей практике, молодой человек, я уже извещена и обо всём договорилась с целителем Сметвиком, — мадам Помфри закончила с колдовством над МакЛаггеном. — Расписание для вашей практики уже составлено.
— И я могу его получить уже сейчас?
— Разумеется. Только сначала я закончу с лечением мистера МакЛаггена. Удивительная вспышка магии. Придётся применить парочку неприятных зелий.
— Мхм? — МакЛагген был в явном недоумении.
— Не переживайте. Зелья можно вводить не только через рот. Я вернусь буквально через минуту.
Мадам Помфри ушла в сторону своего кабинета, где и хранятся различные зелья, инструменты и прочая документация, а я подошёл к сидящему на койке МакЛаггену.
— Нравится ситуация? — ухмыльнулся я, без палочки поставив простенький барьер от подслушивания.
Парень зло посмотрел на меня, но делать ничего не решался. По его лицу было чётко видно, что он обязательно сделает какую-то глупость потом. Более того, он явно понял, кто является виновником его текущего состояния.
Небольшим волевым усилием я заставил магию остановить дыхание МакЛаггена, попутно парализовав его, чтобы не брыкался.
— Поверь, — глядя в его панически расширенные глаза, говорил я, попутно разжигая в его сознании и без того активно распространяющееся ощущение страха и паники. — Ты не хочешь делать глупости по отношению ко мне, моей сестре или вообще кому-то из моего окружения. Но ты можешь рискнуть. Не собой, нет. Говорят, твой отец занимает важную должность в Министерстве магии. Как думаешь, там будут рады его присутствию на этой должности, если узнают о некоторых твоих выходках? Например, о всяких встречах в кабинете за скрытой дверью на четвёртом этаже?
Я снял магическое воздействие с парня, тот часто задышал, но теперь смотрел на меня с явным шоком, удивлением и страхом.
— Или, например, не менее тайные встречи на втором этаже дома номер шестнадцать в Хогсмиде, доказательств которым, мой глупый гриффиндорский друг, более чем достаточно.
И ещё больше шока на лице парня.
— Смотри, МакЛагген, одно неверное движение, и всему придёт конец. Твоей и без того плохой репутации, репутации твоей семьи и отца, работа, деньги, всё рухнет.
Сняв антипрослушку, я отошёл на шаг, а через миг из кабинета вышла мадам Помфри, быстро идя к нам, держа в руках пару склянок с зельями и свиток пергамента.
— Это ваше расписание, мистер Грейнджер, согласованное с целителем Сметвиком, — медиведьма протянула мне свиток. — Ознакомьтесь и приходите завтра вечером. А теперь, позвольте мне продолжить лечение мистера МакЛаггена. Какая нелепая магическая случайность…
— Всего наилучшего, мадам Помфри. МакЛагген.
Покинув Больничное крыло, я с чистой совестью и чувством выполненного долга шёл прогулочным шагом по тёмным коридорам Хогвартса. Вот мы уже и взрослеем, уже пошли в ход угрозы, шантаж и прочие не особо-то приятные морально вещи и методы. Вот у дварфов всё было более-менее просто, понятно и логично. По совести, справедливости, а если что-то не нравится, то кулаком в рожу можно было всегда договориться. У эльфов наоборот — интриги, игры, всякие мероприятия типа «плащ и кинжал», и ничего не говорят в лицо прямо. Люди… А мы всегда были смесью всего со всем.
По дороге мне попался Малфой, патрулирующий всё вокруг, причём один.
— Не скучно одному?
Малфой развернулся практически моментально, целясь в меня палочкой.
— Грейнджер, — выдохнул он, убрав палочку. — Не стоит подкрадываться.
— Я не подкрадывался. Даже не пытался, — поравнявшись с Малфоем, мы вместе пошли дальше по коридорам, выходя в итоге к галереям, освещённым через высокие арки окон светом полумесяца в небе.
— Как вечер у Слагхорна?
— Посредственно. Он прощупывает почву, так сказать. Смотрит, являются ли дети известных ему волшебников или его друзей кем-то особенным. Достойным коллекции.
— У него много связей. Это полезное знакомство.
— Его связи посредственные. Политики, просто хоть немного известные деятели. Хоть чего-то добившиеся люди.
— Посредственные? — хмыкнул Малфой, а мы тем временем попали в Главную Башню и пошли по замершим сейчас лестницам, под взглядами редких ещё не заснувших нарисованных людей на множестве портретов.
— Да. Действительно интересные, сильные и талантливые волшебники, как ни странно, не являются публичными людьми. И не заявляют о себе во всеуслышание.