— Там просто засилье слабаков и неучей.
— Ну, Малфой, многолетнее перекладывание бумажек из одного угла в другой — не то, благодаря чему можно развивать свои навыки.
— Тебя не беспокоит, что тебя слышат первокурсники? — усмехнулся Малфой практически в дверях библиотеки. — Они могут найти и попробовать это заклинание.
— Я не скрываю знания, если не обязан их скрывать по разным причинам. Я сказал о сложностях. Требования к освоению заклинания — за гранью возможностей практически всех, кто заканчивает седьмой курс. Если мне кто-то не поверит, из гордости или наглости попробует, и если получится, убьёт себя и кого-то ещё вокруг… Ну, глупцам туда и дорога. Если человек — сам себе враг, то тут уже ничем не помочь.
— Жестко.
— Справедливо, — мы остановились у дверей библиотеки, и я развернулся к мелким, и к девушкам, что шли за ними и уже давно слушали нас, а не болтали. — Но нужно чётко понимать одну простую вещь.
Достав палочку, я повертел её в руках.
— Многие говорят, что вот, волшебная палочка, инструмент, что позволяет нам делать великие чудеса, красочные и яркие, достигать невиданных высот в магическом искусстве. Строить, созидать, лечить страшные недуги. Нести добро. Но эти же люди забывают напомнить, что эта самая палочка — инструмент разрушения. Все мыслимые и немыслимые ужасы, которые только приходят в голову, могут быть реализованы с помощью волшебной палочки.
Перваки призадумались, хотя слизеринцы выглядели не столько задумчивыми, сколько гордыми, пусть и не все.
— Вот только суть всего ещё глубже. Это не палочка — оружие или лекарство. Волшебник сам по себе — и оружие, и лекарство. И творец, и убийца. Палочка — лишь средство. Всё волшебство не в палочке, а в наших головах. И чем эта голова умнее, сообразительнее, сдержаннее, тем лучше, качественнее и сильнее волшебство. Знания…
Убрав палочку, я кивнул на двери за моей спиной.
— Здесь. Тренировки дают профессора. Всё остальное зависит от вас.
Мы зашли в библиотеку. Мадам Пинс, как и всегда, была за стойкой. За столами сидело не так уж и много учеников с разных курсов, но все они тихо и спокойно читали книги или делали записи, тихо шурша перьями или ручками.
Когда мы подвели первокурсников к стойке, мадам Пинс подняла на нас взгляд и явно крайне удивилась такому своеобразному паломничеству в свою обитель знаний.
— Первокурсники, — объявил я. — Знакомьтесь, строгая, но справедливая мадам Пинс. Заведует библиотекой. Если вам нужна будет какая-то книга, но вы не знаете, где её искать — вам помогут. Требование — соблюдать тишину, порядок, а с книгами обращаться бережно. В обратном случае возмездие неизбежно.
— Мистер Грейнджер, — библиотекарша перевела взгляд на меня. — Спасибо, конечно, за помощь, но вы хотите лишить меня последней радости лично представиться и дать наставления новичкам?
— Вам ли не знать, — улыбнулся я, — что наставления эти вам всё равно придётся повторять ещё не по одному разу. Тем более, экскурсию по обители знаний вы всё равно проведёте лучше меня.
— Ну-ну, — хмыкнула мадам Пинс и вышла из-за стойки. — Первокурсники — за мной. Слушать внимательно.
Первокурсники тут же пошли за этой строгой дамой, пока она тихим и строгим голосом рассказывала, где тут что, и как всё устроено. Вскоре они скрылись из виду, углубившись в кажущиеся бесконечными ряды шкафов с книгами.
— Значит, — Пэнси подошла к нам, а Ханна направилась к Сьюзен, облюбовавшей один из столов в читальном зале. — Ты знаешь Адское Пламя.
— Я много что знаю.
Малфой хмыкнул, засунув руки в карманы — новая его манера.
— Может быть ты ещё и Непростительные знаешь и применяешь? — он посмотрел на меня с каким-то вызовом даже, хотя и старательно прятал это.
— Не, — отмахнулся я. — Применить-то смогу, но не буду. Не вижу смысла. Да и от их применения магия мерзкая, смерть и боль. Противно и вредно для мозгов. Есть куда более интересные и простые альтернативы. Но знаете…
Опершись о стойку, я взглянул на Пэнси и Драко.
— До меня дошла интересная мысль, почему заклинания непростительные.
— Нам же ещё Грюм говорил, нет? — ухмыльнулась Пэнси, сложив руки под грудью. — Или у тебя вдруг память отшибло?
— Дикие пытки, — кивнул Малфой, причём с явным пониманием смысла. Опробовал на себе, что ли? — Неизбежная смерть и подчинение воли. Думаю, причины очевидны.
— Мне кажется всё несколько глубже. Я ведь в своём роде исследователь. Я пока не встречал ни одного другого заклинания, даже из Тёмных Искусств, которые бы во время применения связывали жертву и волшебника, искажая магию, пропитывая её смертью и страданиями.