— О, это точно, — улыбнулся Поттер. — Будь уверена, магию они ненавидят всем сердцем.
— И имеют на это полное право.
— Я, кстати, на каникулах часто гощу у Сириуса…
Семейные разговоры слушать я не имел никакого желания, тем более мой разум, получив пару не особо значимых ответов, вновь стал поглощён идеей поскорее приступить к работе над своей волшебной палочкой. Тихо, не привлекая к себе внимание, я встал из-за стола и хотел было направиться на улицу, но меня остановила Эмбер.
— Вам не составит труда, мистер Грейнджер, посодействовать мне в моём перемещении на улицу. Я чувствую, что цель моего здесь пребывания предельно близка.
— Разумеется.
Теперь уже я катил её кресло на выход.
Снаружи творилась примерно та суета, которую я и представлял по звукам. Волшебники куда-то бежали, что-то несли, что-то делали, а поодаль, на поляне, зачищенной от вообще всего, с выравненным грунтом, тускло светилась двадцатиметровая схема из рун, линий и прочих знаков, некоторые из которых даже я не мог расшифровать. Возле этой схемы стояла горничная Эмбер и раздавала ценные указания волшебникам.
— Удивлены? — не оборачиваясь заговорила Эмбер, а по направлению её взгляда я понял, что нам нужно именно туда.
— Я пока даже не знаю, чему удивляться, и надо ли это делать вообще. Но да, как минимум неожиданно увидеть подобные масштабные схемы в исполнении современных волшебников.
— Это древняя магия. Разумеется, современные волшебники таким не пользуются. По крайней мере в своём подавляющем большинстве.
— И зачем она нужна?
— Поимка магических полуматериальных сущностей, не обременённых душой, разумом и интеллектом. По моим расчётам именно в запретном лесу должна появиться такая сущность в это время. Мы уже неделю стоим здесь и, судя по всему, наша цель предельно близка.
— «Наша»?
— Моя. Остальные получают за это неплохие деньги.
Как только мы добрались до границы схемы, горничная тут же мягко отстранила меня от управления креслом Эмбер и неслышно для меня сделала короткий и явно ёмкий доклад. Куда я опять ввязался? Мне ведь просто нужны были ингредиенты для палочки! С другой стороны, такой вот расклад всяко интереснее, чем довольно однообразная школьная жизнь, а ведь именно такой она и стала в большинстве случаев.
— Кажется, — Эмбер повернула голову куда-то в сторону гущи леса, — время пришло.
Честно говоря, даже не будь у меня души из осколков разных магических существ, будь я просто обычный человек, я бы почувствовал это искажение магии. Это можно сравнить с изменением состава воздуха. Вот он был чистым, приятным, привычным, как в один момент вдох вызывает тревогу, но понять её ты не можешь. Но обладая чувствительностью и фантомным опытом осколков, я могу сказать одно — я такое уже ощущал на Самайн пару лет назад. Истончение Грани. Эльф бы назвал это дело Схождением Миров, а дварф: «Не лезь тудызь, не знаешь кудызь, распечать тебя, значит». Даже пилот пустотника имел представление о таком, пусть с магией связан не был, а псионом был предельно посредственным — первичное межпространственное искажение при совмещении варп-координат.
Схема на земле активировалась, засветившись ярче. Вдалеке, где-то в чаще леса, раздался сугубо магический шум, вибрация, а я смог явственно почувствовать степенное приближение его источника к нам.
— Мне казалось, — начал я озвучивать мысли в слух, — что подобные истончения Грани бывают только на Самайн.
— В общемировом масштабе — да, — ответила Эмбер, продолжая смотреть в чащу, в ту сторону, откуда и надвигалось нечто. — Но небольшие, локальные, и не такие сильные — где угодно, когда угодно, но и площадь их мала.
— И… что же к нам движется?
— Как я и говорила, сугубо магическая сущность. По сути своей, концентрированная магия, принявшая форму, проявляя себя в пространстве. Правда, не в нашем, но конкретно сейчас — очень даже в нашем.
— А вы хотите?..
— Кристаллизовать её. Для экспериментов и, возможно, для решения некоторых моих проблем.
Из леса, прямо в середину схемы резко начал влетать полупрозрачный чёрно-серый сгусток, напоминая чем-то аморфный дым с постоянно меняющимися конечностями, страшными лицами и прочими вещами, должными вызывать страх. Фонило от этого пока-что бесконечного потока стужей, смертью и чем-то ещё, неуловимым, но понятным и знакомым.