— Гарри Поттер Сэр звал Добби? — спросил домовик, сложив ручки вместе и глядя на Гарри так, словно он уже осыпал домовика всеми богатствами мира, а в душевой у домовика вместо воды течёт амброзия.
— Привет… Добби, — Гарри почти незаметно промедлил с ответом, но быстро сориентировался — ему было не привыкать к стилю одежды чудного домовика. — Слушай, дружище, ты не знаешь, кто-то из домовиков Хогвартса переносил Гектора Грейнджера и Дафну Гринграсс в больничное крыло?
— Гарри Поттер Сэр! — прикрикнул домовик, ещё плотнее сложив руки на груди — обычная реакция, когда Гарри называл его другом. — Добби знает.
Домовик закивал головой, оглянулся по сторонам и чуть подался вперёд в жесте, словно сейчас расскажет тайну.
— Добби иногда присматривает за Гарри Поттером Сэром, — пояснил домовик виновато. — И…
— Надеюсь, не как на втором курсе… — Гарри потёр предплечье правой руки.
— Нет-нет! — тут же замотал головой Добби, от чего его длинные уши начали лупить его по лицу. — Совсем не так! Добби просто должен был, если будет опасно, сказать Директору Носу. Или перенести сразу к Жестокой Врачихе…
— Хорошо, Добби, — Гарри потёр переносицу, приподняв очки пальцами. — А причём тут Гектор?
— Гектор Грейнджер Сэр — могу-учий волшебник! Директор «Уставший Нос» сказал, что если Гектор Грейнджер Сэр попадёт в беду, будет ранен, не сможет двигаться и… и… потеряет сознание, вот! Если это случится — немедленно его к Жестокой…
— Ты можешь не называть прозвищами других людей? — Гермиона прервала словоизлияния домовика, глядя на него с укором, но со смешинкой во взгляде.
— Добби очень виноват, добрейшая Гермиона, — домовик даже схватил свои длинные уши за кончики и прижал их к себе так, словно хотел на них повеситься. — Добби обязательно себя накажет, раздав все заработанные галлеоны другим эльфам…
Гарри с Гермионой переглянулись с недоумением на лицах, и если Гермиона в итоге лишь устало покачала головой, то Гарри ухмыльнулся и взъерошил волосы. В принципе, он мог бы их и не трогать — хуже они не стали.
— И с каких пор, — медленно проговорил парень, — для домовиков стала наказанием лишение денег? Они же не Малфои…
— Так он ещё и других домовиков накажет. Тех, которым свобода нужна, как нюхлеру уголь.
— Ладно, мы поняли, что Добби перенёс сюда Гектора и Гринграсс, — кивнула Гермиона.
Гарри всё понял правильно и отпустил домовика, опершись о подоконник.
— Будем что-то делать?
— Не думаю, что наши действия как-то могут ему помочь, — покачала головой Гермиона. — Главное — не привлекать внимания.
— Как и всегда. Мы только и делаем, что не привлекаем внимания.
— Значит… — задумчиво сказала Гермиона, на манер Гарри присев на подоконник, — Гектор и Гринграсс были рядом с аномалией в момент её появления.
— С чего ты взяла?
— Всё понятно по контексту, — отмахнулась девушка. — Если не понял — думай сам. Я тебе не нянька.
— Ладно-ладно, зачем ругаться? — Гарри примирительно поднял руки перед собой. — Но… может они и виноваты в появлении аномалии?
— Всё может быть. Гениальный ум Гектора мог привести их куда угодно. Но если кто-то виноват в их состоянии, я… я!..
— То ты ничего не сделаешь, — покачал головой Гарри. — Я уже говорил, Гектор абсурдно силён. Абсурдно.
— И артефакты у него есть на все случаи жизни, — тихо добавила Гермиона.
— Вот. Сама всё знаешь. Давай лучше спросим, пока время визитов не кончилось, нужно ли что-то ему и этой Гринграсс.
Гарри с Гермионой подошли к дверям Больничного крыла, постучались и зашли внутрь. Пусть за окнами уже стемнело, но до отбоя было время — посещать пациентов не воспрещалось. Были исключения, конечно, но не в этот раз — в Болньичном крыле не было никого, кроме Гектора и Дафны.
— А, мисс Грейнджер, мистер Поттер, — мадам Помфри сразу их заметила и сухо поздоровалась. — Вы довольно поздно. Неужели надоело отирать пороги снаружи?
— Эм… — Гермиона аж замялась с ответом. — В каком-то роде.
Она посмотрела на ближайшую койку с не полностью задёрнутой ширмой — можно было разглядеть плечи и голову Гектора. В больничной пижаме, всё как полагается. Разве что волосы на висках и до самого затылка были седые, небольшая полоска, пальца три шириной — одновременно ужасно, но вместе с этим и как-то даже стильно. Ещё и седина такая капитальная, буквально белая, а не еле живая полупрозрачная, как бывает от старости.