— Да, я слышал, он ушел.
— Его попросили уйти. Возможно, это величайший в галактике биофизик, однако он опасен — полностью пренебрегает требованиями безопасности по отношению к самому себе и к собственным сотрудникам. Работал с каким-то чудовищным излучением и в конце концов полностью израсходовал отпущенные средства.
— Ну, по-моему, быстро найдет себе новое место.
— Естественно. Через пару дней после так называемого «ухода» из ММК ему предложили на Камедоне все необходимое для продолжения дела.
— Камедон… Образцовая планета, в которую Перестройщики вбухивают кучу денег?
Она кивнула:
— И Натан Себитов стал самым пышным пером на шляпе. Должен сделать какое-то потрясающее открытие. Остается надеяться, что его забавы с жестким излучением все вокруг не погубят.
Девушка помолчала и снова заговорила:
— Возвращаясь к вопросу о знании ради знания, эта идея мне тоже несимпатична. Но ММК опирается на допущение, что всякое знание — по крайней мере, научное — со временем так или иначе приобретает практическое значение. Жизнь определяют внутренние — телесные — и внешние факторы, и чем больше мы знаем о тех и других, тем эффективнее будут наши попытки усовершенствовать определенное взаимодействие между ними, критически важное для человека.
— Слышу настоящего бихевиориста, — рассмеялся Дейлт.
— Простите, — вспыхнула Эл. — Меня то и дело заносит. Так или иначе, вы поняли разницу, которую я старалась описать.
— Понял и согласен. Приятно думать, что я направляюсь не в гигантскую башню из слоновой кости. Но почему корпус обосновался на Толиве?
— На Толиве самая благоприятная политическая и экономическая ситуация: власть не прибегает к насилию, много молодой рабочей силы. Перебравшись туда, ММК обеспечил планете дальнейшее процветание, укрепив и правительство — я употребляю это понятие потому, что вы незнакомы с тамошней жизнью, — и экономику.
— О Толиве я всякое слышал.
— Слышали, будто ею управляют садисты, фашисты, анархисты и прочие негодяи, каких только можно придумать, и без ММК планета быстро превратилась бы в адскую преисподнюю?
— Ну, пожалуй, не так круто, но у меня сложилось похожее впечатление. Не особенно страшное, лишь слегка угрожающее. Есть тут хоть доля правды?
— Меня не спрашивайте. Я там родилась и поэтому необъективна. Если угадаете, кто еще там родился, догадаетесь об инициаторах клеветнической кампании.
Дейлт озадаченно задумался на минуту. Исключительно чуткий Пард бросился на подмогу:
— Питер Ла Наг родился на Толиве.
— Лa Наг! — с наигранным изумлением воскликнул Стивен. — Ну конечно!
Эл вздернула брови.
— Неплохо. Этот факт мало кто помнит.
— По-вашему, кто-то старается дискредитировать Ла Нага, пороча его планету? Смешно. Кому хочется очернить автора Устава Федерации?
— Тем, кому хочется изменить Устав, — разумеется, Перестройщикам. Толива не один век тому назад ступила на свой нынешний путь, задолго до рождения Ла Нага, и еще долго им следовала после его кончины. Слухи и толки пошли лишь с зарождением движения Перестройщиков, положив начало долгосрочной кампании. Увидите, прольется еще больше грязи. Цель — запятнать прошлое Ла Нага, а значит, и его идеи, поставив под сомнение дело всей его жизни, Устав Федерации.
— Вы наверняка ошибаетесь. Вдобавок ложь быстро разоблачится.
— Ложь — да. А сплетни и намеки останутся. Мы на Толиве по-своему смотрим на жизнь, и этот взгляд очень легко исказить до омерзительной неузнаваемости.
— Если хотите меня запугать, это вам хорошо удается. Объясните-ка лучше, к чему мне готовиться.
— Вам ведь руки никто не выкручивал, я полагаю? — холодно улыбнулась она. — Вы направляетесь на Толиву по своей собственной свободной воле, и, по-моему, лучше ее увидеть своими глазами. Кстати, о руках…
Дейлт заметил, что Эл разглядывает его левую руку.
— А, заметили другой цвет кожи?
— Трудно было бы не заметить.
Он взглянул на свою кисть, медленно поднял ее с колена, повернул, вытянул желтые пальцы с золотыми лунками ногтей, открыл веснушчатую ладонь. За четкой гранью на запястье кожа приобретала нормальный цвет. Острый меч Антона рубил чисто.
— Несколько лет назад во время неудачного химического эксперимента цвет кожи на руке навсегда изменился.
Эл нахмурилась.
— Полегче, Стив, — предупредил Пард. — Она все-таки медик, может и не поверить твоей старой байке.