— Ладно, пей, я за билетом поеду.
Пью горячий чай, немного прочищается горло, но башка трещит основательно. Заходит Настя, причесанная, умытая, но вид все равно помятый. И сразу нападает на меня.
— Ты зачем мне вчера дал напиться?
— Ну здрастя! Что мне, надо было с рук у тебя вырывать бокалы? И вообще, бросила меня там скучать, никуда больше с тобой не пойду.
— Да ты не очень и скучал, со всеми перетанцевал. Блин, как голова болит. Полечи меня, а?
— Садись, попробую, если получится. — сосредоточится было трудно, боль отвлекала. Но минут за десять ей стало чуть лучше. Тогда только она обратила внимание на моё состояние и принялась за меня. Притащила кучу таблеток, мазей, сиропов. Я замахал руками.
— Ты что, добить меня хочешь? Я эту отраву пить не буду.
— Тогда давай я тебе банки поставлю… или горчичники.
— В доктора поиграть хочешь? Не со мной, я еще жить хочу — выбрал из кучи таблетку аспирина — Вот эту и все. Поеду в общагу, а то ты точно меня добьёшь.
С трудом вырвался на свободу, пообещав завтра прийти проводить Сергея Николаевича. Стою, жду трамвай. В кармане нащупываю клочок бумаги, смотрю — номер телефона. Чей? Потом вспоминаю, Алиса сунула. Хотел бросить в урну… повертел в руках… положил обратно в карман. Мутная она. И с блатными как-то связана. Вот и трамвай, доезжаю до своей остановки, теперь пройти метров пятьсот и в кровать, попытаться заснуть. А то меня что-то качает, похоже, температура.
— Эй, парень! Стоять! — ко мне направляются два милиционера. Им то, чего нужно?
— Что, с утра отмечаешь? Документы есть? — спрашивает сержант, упитанный боров, на поясе мегафон, дубинка, рация, выглядит как колобок, довольно смешно. Только мне не до смеха, с трудом понимаю, что он спрашивает.
— Я не пил. Студенческий есть.
— А чего шатаешься тогда — он принюхивается — Клей нюхал или еще что. Поехали с нами.
— Куда поехали? Я болен, у меня температура.
— В отделении разберемся — берет за плечо и толкает в сторону милицейского бобика. Сил сопротивляться нет. Пытаюсь с ним спорить, получаю толчок в спину. Ладно, поехали, в отделении позвонят этому, как его, Евлампия чертова, не помню фамилию. Хотя и телефон не помню. В отделении заставляют все выложить с карманов, забирают ремень и шнурки с ботинок и заводят в камеру, с решеткой. Наверно КПЗ. Там двое, мужик лет сорока и парень лет семнадцати. Деревянные нары и стол, вся обстановка. Окон нет, тусклая лампочка. Молча прохожу, сажусь на нары. Становится всё хреновей, тошнит и голова кружится.
— Перебрал паренёк? — спрашивает мужик. С наколками, похоже, из блатных.
— Нет, болею — отвечаю хриплым голосом. Горло опять обложено.
— А за что же тогда сюда?
— Рожа не понравилась. Скоты конченые.
Проходит несколько часов, состояние времени теряется. Мужик по моему виду видимо понял, что дело плохо, подошел к решетке стал звать дежурного.
— Опять буянишь Кислый? Дубинки захотел?
— Начальник, пацану плохо, его к врачу надо.
— Завтра врач будет.
— Он до завтра ласты склеит, тебе отвечать.
Дежурный постоял, вглядываясь в меня. Наверно пришел к тому же выводу что и Кислый, пробормотал что-то про мать и стал открывать решетку.
— На выход! — пошатывает, но идти еще могу. Заводит в дежурку, не ожидая разрешения, падаю на стул. В дежурке двое ментов которые меня привезли.
— Нахрена вы его сюда притащили? — с досадой спрашивает дежурный — И что теперь я с ним должен делать?
— Так пусть штраф платит и валит.
— Нет денег при нем. Три рубля с мелочью. Да и может не дойти, видишь, еле сидит. В больницу повезете.
— Михалыч не парься, вызывай родственников, заплатят штраф и заберут. Есть у тебя родственники? — это уже ко мне.
Называю номер телефона Сергея Николаевича, единственный который помню. Дежурный набирает, о чем говорят, почти не понял. Договорив, тот достал бумагу, стал писать, что-то спросил, я не ответил.
— Подпиши протокол — Подвигает мне лист и ручку. Пытаюсь прочитать, все расплывается. В голове всплывают слова — «не спеши подписывать, говорить, соглашаться».
— Я не могу прочитать.
— Давай я прочитаю — берет бумагу, что-то о нарушении общественного порядка, какое-то поведение, понимаю с трудом. — Всё, подписывай.
— Нет. Не буду. Я требую адвоката.
— Ты охренел? Сейчас опять в клетку сядешь. Кто сейчас приедет, кому я звонил? Отец?
— Нет. Тесть.
— Ты еще и женатый? Тесть богатый? Ну, смотри, не подпишешь — не отпустим.
Молчу. Сделав еще несколько попыток давления на меня, махнули рукой. Сидят, травят анекдоты. Прошло минут сорок, заходит Сергей Николаевич.