Радость то, какая! Натурой бля. Петуха можно посылать спокойно. А интересно, если буду лечить, не замараюсь по понятиям? Спросить у знатоков не успеваю, дверь открывается.
— Колесов! С вещами на выход!
С вещами? Непонятно, переводят в другую камеру, что-ли. Собираю свои скромные пожитки, прощаюсь с собратьями по отсидке. Приводят к следователю, опять другой. Этот с внешностью грузина — усы, черные волосы.
— Дело против Вас прекращено в связи с отсутствием состава преступления. Распишитесь здесь, что не имеете претензий.
Вот это поворот! И как это понимать? Ну, тут думать нечего, потом надеюсь разъясниться. Ставлю закорючку в указанном месте, иду, получаю свои вещи и оставшиеся деньги. Выхожу из ворот. Сигнал. Машина Сергея Николаевича.
— С освобождением — коротко приветствует он — садись, поехали.
— Насиделся уже. Что всё это значит? Просветите.
— Дома. А то Настя там умрет от ожидания.
— Как она?
— Хорошо. Увидишь — настроение у него хорошим не назовешь.
Ехать недалеко, СИЗО находится почти в центре. Заходим в дом, направляюсь сразу в Настину комнату. Ух ты! Она стоит, опираясь на ходунки. Бросаюсь к ней, заключаю в объятия. Целую в губы, Сергей Николаевич пятиться и закрывает дверь.
— Как ты зайка?
— Плохо было без тебя. Теперь отлично.
— Ты похудела, ребра торчат. Ходишь?
— Да, почти нормально, страхуюсь вот.
— Ничего, я быстро тебя приведу в норму. Я так и не понял, что произошло, почему меня выпустили.
— Ну… папа расскажет.
— Дети! Давайте обедать. С возвращением Саша, я праздничный обед приготовила — зашла Марина Сергеевна.
— Ой, мне бы сначала в душ.
Помывшись и пообедав, уединяемся в кабинете с Сергеем Николаевичем.
— Если коротко, суть дела такова. Меня срочно вызвали на службу. А Горин получил новые указания, не препятствовать твоему заключению. Планировалось после суда перевезти тебя в Москву, в спецтюрьму КГБ и использовать по твоему профилю. Горин на удивление оказался человеком. Пришел к Марине с Настей и рассказал им. Настя устроила истерику, обещала покончить с собой. Марина пошла к Селезнёву и договорились. Марина забрала заявление, а Тимур изменил показания. Он сказал, что был ранен при неосторожной чистке охотничьего ружья, а тебя оклеветал из ревности. Оставалось только убрать из вещдоков пистолет и всё. Я приехал позавчера, решил оставшиеся вопросы. Скажу честно, если бы не Настя я на это не пошел.
Я молчу. Вот как теперь с этим жить? Нет, безнаказанными я их не оставлю.
— Даже не мечтай — Я что, вслух думал? — хватит с тебя одной попытки. Слово с тебя я брать не буду, есть вариант надёжней. Завтра идешь в военкомат и получаешь повестку. Уже всё договорено. А пока вернешься, я решу с ними по- своему.
— Но у нас военная кафедра!
— Это не имеет значения. Попрошу тебя подальше отправить, на Дальний восток или на Кубу.
— Мне домой хотя бы съездить нужно. Месяц не был.
— Вот повестку получишь, дня три у тебя будет на сборы. Не больше.
Действительно, дали три дня только. Буквально за ухо меня привели на комиссию, признали полностью годным и на пятое апреля назначили отправку. Успел съездить домой, получил нагоняй за долгую неявку. Навестил Илону, тепло с ней пообщались, потом зашел к Юре. Рассказал о компромиссе, спросил как по понятиям, это западло или нет?
— Откосить от зоны не западло. Ты никого не сдал, не подставил. А отомстить по понятиям должен, иначе уважения не будет. Но ты не авторитет, с тебя спроса нет. Хочешь, я решу с ними вопрос?
— Если бы их «опустили» было бы неплохо. Но пусть поживут, пока я вернусь.
— Как скажешь. Я собираюсь в теплые края, перед отъездом развлечемся с ними. Потом им будет жить стыдно и больно! Вернешься — избавишь от такой жизни!
Последний день посвятил Насте. Лечил, ласкал, утешал. Обещала ждать. Её собирались перевести учиться в Москву. На дом уже был покупатель.
Качается вагон, стучат колеса глухо… Вторые сутки в вагоне поезда, только тут появилось время на размышления, после трехдневной суматохи. Сборы, встречи, прощания, Настя, ревущая на плече. На сборном пункте пробыл не больше четырех часов, не иначе как по просьбе Сергея Николаевича воткнули в уже сформированную к отправке команду. И вот едем в неизвестном направлении, сопровождающие офицеры в лётной форме не раскрывают конечный пункт назначения. А если учесть что едем в поезде Харьков — Владивосток, заехать можно далеко. Волгу уже проехали. Итак, что мы имеем на данный момент? Месть и учеба откладываются как минимум на два года. Скрывать в армии свои способности не собираюсь, без практики они слабеют. От КГБ надолго не скроюсь, возможно, еще доехать не успею, будут знать, где я. Но надеюсь, там оставят в покое, хотя бы на время. В любом случае два года армии лучше, чем два года зоны.