Он потерял счет времени и людям, все слились в единое тело, стонущее, покрытое струпьями, истекающее сукровицей. Обложил непотребно Харальда, попытавшегося сперва призвать его к ответу за Стейна, а потом — таки заставить пойти и заняться Варди. Вышвырнул троих мордоворотов, которых тот натравил, выбив дверь спиной первого незваного гостя. Кажется, Харальд попытался вернуться обратно, но Альмоду было не до того, благо, мужчины во главе с сыном Рауда встали в дверном проеме и объяснили хозяину Мирного, что прямо сейчас он не прав.
Несколько раз Альмод выходил во двор, глотнуть воздуха. Постоять в тишине ночи, не слыша криков и стонов. Прислониться к стене — очень хотелось сползти по ней на землю, но нельзя, слишком велик будет соблазн не подниматься вовсе сутки-двое. Закрыть глаза, чтобы не видеть ни ран, ни обращенных на него глаз, ждущих чуда. Не мог он дать им чуда и даже обещать его не мог — он не Творец и не слуга Его, те все обещают чудес, да только редко когда исполняют. А у него были только голова, руки и дар, стремительно истощавшийся.
Когда он вышел на улицу в последний раз, небо уже светлело, хотя солнце еще не поднялось над домами. Город оживал — где-то командовали, разбирая очередной сгоревший дом, где-то квохтали куры, видать, не все сгорели. Проехала телега, груженая тесаными бревнами. Альмод снова закрыл глаза, прислонившись затылком к стене. Полдюжины умерло за ночь. От троих он отказался сразу, трое не дождались его помощи. Умрут и еще.
Проведав, что целитель объявился и никому не отказывает, в трактир потянулись люди. Альмод никого не гнал — не до того, отсылал подождать на задний двор, где работники уже расчистили место, разобрав сгоревший дотла сарай. Ночью поток прекратился, но когда город проснется окончательно, потянутся снова.
Сейчас Альмод постоит еще немного и снова пройдет по заднему двору, так же разделив пострадавших на три группы. Только тех, кто может подождать, придется отправить домой, пообещав когда-нибудь прийти. Обещание свое он исполнит, но для некоторых может быть слишком поздно. Но об этом он подумает потом. Еще полминуты…
Очередные шаги — трое, определил Альмод, не открывая глаз. Не прошли мимо, а остановились.
— Господин целитель, — ахнул знакомый голос. — Что за кошмар тут случился?
Альмод нехотя открыл глаза. А вот и служительница Творца, легка на помине. Впрочем, ничего дурного о преподобной матери Ульрике Альмод сказать не мог, а горожане на нее и вовсе молиться были готовы. Круглолицая, дородная, улыбчивая, она для всех находила доброе слово и благословение.
Рядом с ней озирались по сторонам два незнакомца. Один — пожалуй, на пару лет постарше Альмода, с коротко стрижеными, как у простолюдина, русыми волосами, никак не вязавшимися с чисто выбритым лицом и перстнем одаренного на руке. Взгляд серых глаз — острый, цепкий — смерил с головы до ног, и Альмод почему-то разом вспомнил, что одежду не переменял с прошлого утра, а когда брился, и вовсе забыл. Выругался про себя — нашел о чем думать! Посмотрел на другого сопровождающего.
Парень, ровесник Нел, пожалуй, тоже русый, как и первый, только волосы отливали легкой рыжиной, а глаза — кошачьей зеленью. И тоже с перстнем на пальце, блестящим, еще не подыстершимся, как бывает с украшениями, которые носят не снимая. Да, где-то месяц назад должны были защищаться и в университете Солнечного, и в столичном.
В другое время Альмод бы непременно полюбопытствовал, что занесло в Мирный аж двоих одаренных. Не золотоискателями же решили стать, когда есть дар, золото искать незачем, оно само в руки потечет из чужих кошелей. Но сейчас ему было бы все равно, даже явись сюда все профессора университета Солнечного во главе с господином ректором.
Впрочем, нет, этих бы он нашел, к чему пристроить. Особенно наставника. Хм, а почему бы и нет?
— Я была у умирающего в восьми лигах отсюда… — говорила меж тем Ульрика. — Не знала… Чем могу помочь?
Альмод снова оглядел этих двоих. Поклонился преподобной матери, едва не потеряв равновесие.
— Там, — он мотнул головой в сторону трактира, — есть и мертвые, и умирающие, и те, кому нужно утешение.
Она кивнула.
— А вы… — Альмод посмотрел на старшего. — Как у вас с исцеляющими плетениями?
Младший возмущенно зыркнул, перевел взгляд на старшего. Тот негромко заметил:
— Вообще-то преподобная мать говорила только за себя. Мы просто столкнулись с ней на дороге, и вызвались проводить, потому что было все равно, куда идти.