Признаюсь, за эти шестнадцать лет мои руки истосковались по мечу. Пусть ножи — это совсем не то же самое, но этот металл, острое лезвие, рукоять… Сам не ожидал. Как звук заточки услышал, так щелкнуло что-то внутри.
— Может, помочь? — не удержался я от вопроса.
— С ножами? — откровенно опешил Петр. — А ты что, точить их умеешь?
Какой вид заточки тебя интересует, братец? Под какую технику? Против какой нежити?
— А ты дай тот, что не жалко, покажу.
Ох сейчас как опозорюсь.
Петра моё предложение настолько развеселило, что он откуда-то из дальнего ящика достал небольшой старый нож. Считай, сломанный. Рукоять у него деревянная была, разбитая.
— Этот не жалко, — сказал он мне.
— Эй, бездельник! — рявкнул дядя Боря, который как раз зашёл на кухню. — Раз не жалко, почему не выкинул?!
— А это память, — ответил Петр, покраснев.
— Память! — фыркнул дядя Боря. — Давай, парень, пусти в ход его память. Памятливый оладь… — последние слова он раздраженно прошипел.
Петр выдал мне нож. Я взял его. Покрутил. Постарался расслабиться. И принялся затачивать.
— Какой угол нужен? — спросил я.
— Сойдет, — ответил Петр, внимательно смотря на меня.
Дядя Боря постоял, посмотрел и дальше своими делами заниматься ушёл.
— Давай этот, — протянул мне второй нож Петр.
Заточка его моя устроила. Дело-то нехитрое. Главное, руку поставить. Остальные ножи Петр мне не отдал. Как мне показалось, они для него — святое. Я и не настаивал.
Там дальше первые гости появились. А вместе с ними — и грязная посуда. В первый день меня больше ничем и не нагружали. Петр показал, где мыть — в большой раковине, чем — специальным жидким мылом и жесткой губкой, где перчатки взять, чтобы кожа от воды не страдала. Убедился, что я нормально с задачей справляюсь и отстал.
Ничего сложного, в общем. Треть дня я скучал. Старался не мешаться, работать быстро и не косячить. Судя по тому, что меня не ругали — справлялся.
Петр закончил работать минут на двадцать раньше меня, но дождался, не ушёл. Сам ресторан работал до десяти вечера, а ушли мы оттуда пол-одиннадцатого.
— Идем, — сказал мне Петр. — Или ты нашёл место получше? — окинул он меня взглядом.
— Шутить изволишь?
Снова шли молча. Пусть работа и не самая тяжелая, но почти весь день на ногах — это вымотает кого угодно. Но кое-какие моменты я прояснить хотел, поэтому сам завёл разговор.
— Так ты, значит, повар?
— Зачем спрашиваешь, если сам видел.
— Просто удивлен. Ты вроде молод.
— Как и ты.
— А тебе сколько?
— Семнадцать. И да, я начинающий повар.
— Ну, талант точно есть. Уж это я оценить успел, — отвесил парню комплимент, на что он устало улыбнулся.
Замечу, что Петр самостоятельно работал, над душой у него никто не стоял. То есть даже не ученик, а уже полноценный повар.
Я это воспринял как ещё одно доказательство, парень — сирота. Остался один, вот и пришлось шевелиться, чтобы профессию освоить. Достойно уважения, что тут скажешь.
На кухне он был совсем другим человеком. Действовал четко, точно знал, что и в какой последовательности готовить. Это не значит, что он за всю кухню отвечал. Только за свой участок. Как я понял, обязанности они делили. Петр отвечал за жарку. Остальные — кто за супы, кто за салаты, кто за выпечку и десерты. Дядя Боря же был кем-то вроде надсмотрщика. Сам не готовил, но следил, чтобы порядок был. Помимо четверых поваров, включая Петра, ещё семеро официанток было. Все молоденькие девушки. Которые посмотрели на меня с интересом, когда увидели, быстро взвесили и так же быстро потеряли интерес.
— А что там с теми парнями? — задал я ещё один вопрос.
— Дома поговорим.
Петр и на работе молчаливым был. Больше всего слов он мне сказал, когда объяснял порядки и обязанности. С Борисом Дмитриевичем, а дядь Борей его только парень называл, он говорил исключительно по делу. Как и с остальными поварами.
— Я понять хочу, попытается нам кто голову проломить или той гадостью опять приложить.
— Гадостью? — покосился он на меня.
— Маслом.
— Откуда знаешь про него?
Вопрос удивил.
— А разве есть те, кто не знает? — приподнял я бровь.
— Да полно таких, — взъерошил он себе волосы.
— Даже кочевники в курсе. Не знаю, про кого такого несведущего ты говоришь.
Петр ничего не сказал, дальше молча топал, по сторонам головой крутил.
— Петр, а Петр, — снова позвал я его. — Спрашиваю не просто так ведь. Нас сзади ведут двое, и впереди сколько-то ждут.