Представление, которое последовало, было типично для этого места, но было проведено с отменным вкусом. Пара танцоров-апачей дала незабываемое выступление, за ней появились две милые куклы. Одна играла роль робкого ухажера, под хохот публики пытающегося влюбить в себя партнершу. Триша рассмеялась обычным хриплым смехом, временами ловя веселый взгляд Рива. Один раз, когда он откинулся назад и громко расхохотался над хитрыми намеками робкого ухажера, Триша неожиданно поняла, что он не лишен настоящего чувства юмора. Его обаятельность во время трапезы действовала сильнее, чем вино, но она не позволит себе расслабиться, твердила себе Триша. Что, собственно, такого необычного в этом человеке? Эти его совершенные зубы были ничуть не лучше, чем у нее. Они только казались таковыми на фоне его загара. Что же касается его шарма, то он лишь усиливался дорогостоящей мужской одеждой. Однако в глубине души она знала, что он был бы столь же неотразим и в рабочем комбинезоне, может быть, более беззаботным в менее ответственной должности. К ее огорчению, Рив поймал ее взгляд, и она почувствовала, как ее лицо стало гореть под его пристальным взглядом. Гром аплодисментов в конце представления упал между ними, словно ставни, и стал сигналом, по которому снова включили освещение. Хозяин принес бутылку «Шато Куте», и Рив с насмешливым взглядом передал ей фужер.
— Вам нравится? — спросил он.
— Очень, — ответила она, стараясь не обращать внимания на странное чувство, которое возникло, когда его холодные пальцы коснулись ее руки. — За ваше здоровье! — сказала она, опуская глаза под его веселым взглядом и замечая, что он только наполовину наполнил ее фужер. Аромат маленькой сигары, которую он прикурил, дошел до нее, и она услышала, как он тихо произнес:
— Сюда приходит много людей, и я это место очень люблю. Оно простое, но особое — и находится достаточно далеко от проторенных дорог, чтобы остаться неиспорченным. Им управляет очаровательная семья. Папа исполняет обязанности хозяина, а маман иногда заглядывает, чтобы убедиться, что посетители довольно улыбаются. Сыновья работают изо всех сил и при этом обслуживают посетителей.
К их столику приближалась маман, ее туго затянутая в черный корсет фигура выглядела прекрасно, рыжеватые волосы были высоко убраны гребешком в драгоценных камнях.
— Bon soir, Reeve, mademoiselle, — очаровательно сказала она и справилась, понравилась ли им еда. Она задержалась, чтобы поговорить с ними, то и дело переводя кокетливый взгляд от Триши к Риву.
Триша задавалась вопросом, сколько женщин Рив уже приводил сюда обедать, когда он позднее набросил ей на плечи нейлоновый палантин и хозяин учтиво поклонился им на прощанье.
Уже смеркалось, когда они пересекали двор, однако Рив, вместо того чтобы идти к машине, повел ее вдоль узкой улицы с высокими зданиями.
— Поднимемся наверх через парк и посмотрим на Париж.
Он взял ее руку под коротким нейлоновым палантином и повел к тропинке, полого поднимавшейся вверх. Триша чувствовала себя очень странно, но это была волнующая странность.
— Вы ведь не очень устали, правда? — В сумерках он посмотрел в ее покрасневшее лицо, а она глядела на него блестящими глазами.
— Нет, мне действительно все очень нравится.
Ночное небо приобрело пурпурно-розовый цвет, и, пока они шли к Сакре-Кер, его красивый белый купол выделялся, словно мечеть на фоне темнеющего голубого неба.
Вскоре они добрались до места, где можно было обернуться и посмотреть вниз, через Монмартр на покрытый дымкой Париж. Луна разбросала серебристые лучи над живописными крышами и куполами, превращая все в сказочный мир фантазии, в котором можно было мечтать. Необыкновенный мягкий воздух окутал их, и Триша громко вздохнула.
— Вздох по Парижу или по тому, чего не хватает в вашей молодой жизни? — тихо спросил он.
— Не совсем, — ответила она. — Причина в лунном свете. От него мне становится как-то странно.