Первое время все деньги из клиники доктора Сибирцева зачислялись на счет ИП, но вскоре Надежда стала перераспределять их — основная сумма зачислялась на счет алюминиевого завода. Виктор не понимал этого и внутренне возмущался. Какого черта Надежда должна спонсировать Олесю. Конечно родственники, но каждая семья должна зарабатывать самостоятельно. Гордеев тщательно скрывал свое отношение к этому распределению, понимая, что вызовет в семье неодобрение. Они вообще бы могли жить с Надеждой в Испании, Италии или Франции, но эта русоманка ничего не желает слышать о Западе.
Гордеев долго не решался, но мало ли что может в жизни случиться. Выгонит его Надежда и он снова останется нищим. Она даже не взяла его фамилию при регистрации брака, оставаясь на своей знаменитой докторской. Он открыл свой личный счет и потихоньку ежедневно зачислял на него по несколько миллионов рублей. Накоплю миллиардик и можно не оглядываться на жену — уехать на Запад и жить припеваючи. Пусть она ходит здесь в своих длинных юбках.
Однако переводить деньги на счет становилось с каждым днем сложнее. Практически все заработанные суммы клиникой доктора Сибирцева переводились на нужды алюминиевого завода. Если бы не было этого проклятого завода, то Виктор мог бы несколько раз в месяц забирать по миллиарду рублей. Надежда не контролировала счета и десяток миллиардов мог вполне затеряться, считал Гордеев. Бог с ним, с этим Западом, купить виллу в Крыму и уехать, разведясь с женой. Хорошие девочки всегда найдутся. Алюминиевый завод торчал костью в горле. Аппетит приходит во время еды — несколько миллионов в день уже не устраивали Виктора. Хапнуть десять миллиардов рублей и свалить…
Мысли прокручивались в голове Гордеева одна за другой, но вошли начальники отделов. Проведя сегодня совещание побыстрее, он вызвал секретаршу.
— Ты прелестно выглядишь, Света, молочные чулочки смотрятся изумительно.
— Да-а? Вам нравится? С контрастом загорелого тела было бы еще лучше, — ответила с улыбкой секретарша, поворачивая ключ в замке двери.
Она приподняла немного и без того короткую юбочку, оголяя ажурный ободок чулок, подошла к креслу директора вплотную. Он, возбуждаясь, повел ладонью от ее колена и выше. Уткнувшись, посмотрел вопросительно.
— Не приемные дни сегодня… Но ведь это ничего не значит, правда? — пояснила она.
Светлана наклонилась, расстегивая его ширинку, достала и поглаживала нетерпеливого мальчика руками. Потом взяла в ладонь яички, лаская, другой рукой ограничивала проникновение, чтобы не срабатывал рвотный рефлекс. Через несколько минут, проглотив содержимое, улыбнулась, вернула мальчика на место и застегнула ширинку.
— Принести чай, кофе? — спросила она, как ни в чем ни бывало.
— Да, принеси чайку, — ответил Виктор, еще не остыв от возбуждения.
Он размечтался в кресле — вот бы его Надежда так же ласкала его… Допив чай, он вышел в оперзал. Каждый сотрудник занимался своим делом. В отделе по обслуживанию юридических лиц немного «шумел» клиент. Гордеев прислушался, находясь в стороне. «Как вы не понимаете, — пытался объяснить клиент банковскому специалисту, — я проработал на алюминиевом заводе много лет, там каждый меня знает в лицо, я главный инженер и имею допуск к счетам». «Сожалею, — отвечал специалист, — но ваша подпись аннулирована, и я не могу дать вам информацию по движению счета».
Главный инженер завода… личность заинтересовала Гордеева. Зачем уволенному сотруднику знать обороты по счетам? Но он не рядовой специалист… на кого-то работает или желает напакостить сам? Виктор подошел к ним.
— Я директор банка, — представился он, — проходя мимо, услышал ваш разговор. Наш специалист прав. Банк не имеет права разглашать ситуацию по счетам посторонним лицам. Может быть я чем-нибудь смогу помочь вам, господин…
— Коротков, — подсказал бывший главный инженер.
— Господин Коротков, пройдемте ко мне. Чай, кофе? — спросил директор, усаживая клиента напротив себя в кабинете.
— Спасибо, не стоит беспокоиться.
— Я понимаю вас, господин Коротков, вы много лет проработали на заводе, вложили в него свой труд и душу. Новое руководство уволило вас, не смотря на заслуги.
— Откуда вы знаете, что меня уволили?
— Это ни для кого не секрет, весь город знает. Уволить человека, на котором держался завод многие годы… Поверьте, я искренне сожалею и понимаю, что накипело у вас на душе. Работаешь, работаешь, вкладываешь в предприятие всего себя и получаешь пинок под зад. И от кого? От никому неизвестной и не разбирающейся в производстве металла экономистки. Несколько лет назад и со мной была подобная ситуация. Пришел домой — хотелось рвать и метать, только и думал над тем, как бы насолить руководству.
Гордеев достал из шкафа коньяк и два бокала, плеснул немного, предложив выпить. Он шел, как говорится, ва-банк, надеясь получить в свои руки слепое орудие мести за перевод денег на завод.
Коротков выпил, расслабился немного…
— Рвать и метать, — повторил он, — я бы вообще взорвал этот завод к чертовой матери. Двадцать лет работы псу под хвост… прошел путь от рядового рабочего до главного инженера, а тут приходит эта сикалка и увольняет…
Гордеев снова налил коньяк. Предложил выпить.
— Взорвать… завод так просто не взорвешь, там же не один корпус и цех. Еще со школьной программы знаю, что алюминий получают путем электролиза, а это значит, что необходимо много электроэнергии. Но если взорвать подстанцию, то завод встанет полностью. Если решитесь, то подходите через недельку, наверняка смогу помочь вам. Я так и не смог отомстить своим бывшим работодателям, до сих пор на душе кошки скребут, может быть у вас что-то получится. Таких руководителей нельзя оставлять безнаказанными.
Гордеев проводил клиента и довольно потер руками. Этот Коротков сволочь конченная, не остановится ни перед чем. В армии Виктор служил в инженерных войсках сапером и кое-что понимал во взрывном деле. Оставалось найти пластид и взрыватель.
За тройную цену прапорщик его бывшей воинской части продал комплект. Виктор нашел старый пейджер, подсоединил его напрямую к взрывателю. Любое нажатие кнопки привело бы к мгновенному взрыву. Зачем оставлять свидетелей… наверняка тело идентифицируют по ДНК и след поведет к алюминиевому холдингу. На него даже никто не подумает.
Гордеев теперь имел свою секретаршу по полной программе. Утром она по-быстрому делала минет, а в обед он занимался с ней сексом на столе. В конце рабочего дня получал весь комплекс удовольствия и уезжал домой.
Надежда в первый же день его измены ушла в другую спальню, сославшись на работу. Дескать предстояли слишком серьезные операции и надо копить силы. Объяснения, конечно, не серьезные, но Виктор не устраивал разборки, его ситуация устраивала вполне. Можно не оставлять часть сил на ночь для жены, а использовать их все днем. Тем более, что при дневном свете заниматься сексом ему было приятнее, чем в темноте под одеялом.
Гордеев не замечал, что жена практически не разговаривает с ним. Продержаться еще немного — Коротков взорвет подстанцию, деньги перестанут уходить на завод, и он сможет перевести на свой счет в другом банке миллиард рублей. Сибирцевы даже не заметят его исчезновения. Причины для развода имеются — жена не спит с ним, он уволится и уедет в Крым, купит домик. Светлана, его секретарша… зачем в лес брать с собой дрова? Он найдет в Крыму и получше. Море, солнце, тепло, девочки… что еще надо мужчине для счастья? Семья?.. Да пошла она подальше…
Виктор встретился с Коротковым, объяснил ему как пользоваться взрывчаткой: «Вставляете в пластид взрыватель, словно в пластилин, выставляете на таймере время и уходите. Лучше на десять минут, этого вполне хватит уехать далеко, за эти минуты вряд ли кто-то сможет обнаружить взрывчатку и обезвредить». Коротков был ему безразличен, а оставлять живых свидетелей не хотелось.
Ну вот и все, скоро завод встанет, свидетелей его участия в преступлении не останется. Он забирает миллиард, подает на развод и увольняется. Надежда… она дала надежду на вольную жизнь. Существовать под каблуком богатой жены — это не для него.