Сегодня пятница. Три дня свободы!.. Нелли Тал он не отпустит до понедельника. Нужно наблюдать за сотрясением. Восстанавливать кровь. И просто радоваться, что она рядом. Мысль о том, что это нелогично и свои обещания держаться от этой студентки на расстоянии, он отодвинул подальше. Нел снова спала. Он уложил её голову к себе на плечо и тоже задремал…
Проснулся к обеду, когда она завозилась, пытаясь выбраться из постели. Прихватил её за руку:
— Куда?
— Туда! — туманно ответила Нел.
Он понёс её "туда" на руках. Оставил одну и терпеливо ждал. Отнёс назад. И задумался о насущном… Сделал заказ в ресторане. И в магазине женской одежды. Хозяйку он знал очень хорошо. В приличном смысле.
Переоделся. У доставщика случился бы непоправимый шок, если бы он увидел его в тех зайцах. Тем более, что он регулярно заказывал в этом ресторане. Еду доставили быстро. Он сделал заказ на ужин и выходные дни. Одежда будет готова завтра.
Пообедали. Сначала он впихнул в болящую достаточную, по его мнению, лёгкого супа и нежного суфле. Потом неспешно обедал сам, наслаждаясь покоем. Когда он ел так в последний раз, не торопясь, в удовольствие? Всё бегом. Всегда…
Остаток дня прошёл очень мирно. Большую часть времени Дамиан Лавиль провёл в постели. Садился, облокотясь на подушки, Нел тихо лежала у него на груди. Она была ещё очень слаба, а он чувствовал себя сволочью. Довольной сволочью. Ему было хорошо. Утешал себя тем, что Кодекс целителей он не нарушал. Не позволял себе ровным счётом ничего. Просто был рядом.
Перед ужином снова ванна. Полезно. И он заметил, что не вся кровь отмылась с волос. Нел послушно выполняла его просьбы: поднимала руки, садилась, чуть поворачивалась. И не волновалась особо. Его рубашки были для неё просторными и довольно длинными. Вот только в воде, как любая ткань, становились почти прозрачными…
После купания ужин и сон. Она не заснула, пока он не вышел из ванной в той самой, розовой пижаме. Сидела, моргала, как сонная сова. Захихикала, когда увидела его. И попросила:
— Завтра мотыльков, пожалуйста!
Он умостил её голову у себя на груди и согласился:
— Будут тебе мотыльки.
И были мотыльки.
А перед этим тихий, бездумный день. Нел выздоравливала. Много спала, позволяла Лавилю лечить и ухаживать за собой. Это было приятно. Во всех смыслах. Он был удивительным лекарем. И правда, чувствовал чужую боль. Ухаживал за ней так тактично, что она ни разу не ощутила неловкости. Стыда.
Она начинала соображать, и понимала, что он воздействует на неё постоянно. Собственно, это и было настоящим лечением. Эликсиры, правильное питание только помогали. Он ни разу не позволил себе ничего. Был ровным, смешливым или строгим, но всегда добрым.
Он, и правда, был добрым и сострадательным. Такое не сыграешь. Даже магия его была другой, чем у Дастона. Может быть, это она так чувствовала, но "та" магия подчиняла, манипулировала. А эта нежила, как самая лучшая ласка… Интересно, ей кажется, или она начинает чувствовать такие нюансы на самом деле?
Она чувствовала, что он тоже отдыхает. Он устал. Очень. От чего?.. Она, конечно, не понимала всего, но что-то, да… До родов королевы месяц или около того. Это будут ужасные роды, которые закончатся смертью. Если лекарь с королём сработают хорошо, то ребёнок выживет. Королева не выживет, в любом случае.
Нел видела, какими возвращались от неё девочки и Мар. Они почти ничего не рассказывали. Да, это и не нужно. Всё и так понятно… Мар тоже искал поддержку. И частенько, после дворца, отправлялся с Альтеей в гости… К матери Лавиля.
Альтея молчала, зная, как сестра относится к этой семье. Сейчас, лёжа на груди Лавиля, Нел как-то по-новому видела всё. Мара не обмануть. Он — сильнейший менталист и может почувствовать любого. Эта женщина, она слышала, приняла незаконного сына короля к себе в семью. Именно там он частенько проводил свободные дни, когда младший брат подрос. Он часто навещал её, став взрослым. И сейчас ищет у неё утешения.
Она точно не так ужасна, как она, Нел, себе вообразила. Может быть, и Лавиля она видела в кривом зеркале? Она сказала ему правду. Никогда она не считала "ту" ночь ни насилием, ни принуждением. Она сама ведь потянулась к нему.
А теперь винит его в том, что он остался равнодушным. Вот она трагедия слишком красивого мужчины. Быть вечным трофеем. Законным, по мнению женщин. Любой его отказ будет восприниматься, как оскорбление. Почему? Только потому, что он привлекает?..
Поставила себя на его место. Дастон тоже считает, что она должна быть с ним только потому, что привлекает его. Этот самый крупный "хищник" отбил охотников помельче. Иначе ей досаждали бы больше. Как Ильге… Как досаждают девушки Солу. Воистину, красота — то ещё бремя!