Они все отрастили зубы, клыки или стали ядовитыми, чтобы сохранить осколки своего, старого мира. И, может быть, им удастся обновить его однажды? Пусть он не будет таким безоблачным, как раньше, но и страшные, тёмные времена, когда магия служила только для удовлетворения амбиций и аппетитов дормерцев, останется позади…
Поэтому пусть! Пусть старые и мудрые наставники воспитывают её дочь. Чтобы она тоже была свободной и мудрой. Если бы она сама была такой, то её не пришлось бы выхаживать сейчас, как Хельм выхаживает подранков…
Уже перед сном, в их маленьком домике, Мэй прибежала, как обычно, к маме. Густ лежал на постели, Нелли в ванной. Увидев опасную девочку, кот хотел было убраться из комнаты или забиться под кровать. Она не дала. Ловко ухватила его, прямо на постели, заглянула ему в глаза своими ярко-синими глазами. Улыбнулась. Кот напрягся от этой улыбки, и не зря! Куколка пропела ему:
— Котик! Ты же будешь милым с моей мамой, правда? И станешь беречь её как следует? Не будешь злоупотреблять её добротой? И не будешь проявлять свой вовсе не безобидный нрав?.. Она милая и добрая. Слишком!.. Я, к счастью, нет. Если обидишь её, я узнаю, и придумаю что-нибудь такое, от чего тебе небо с овчинку покажется!
Густ дёрнулся. Мэй навалилась на него:
— Ну, нет уж, Густик! Поговорим ещё! Я, знаешь, какая изобретательная?.. Чем вы там коты гордитесь? Шубой? Она у тебя так себе, но… Каково тебе будет ещё и с совершенно лысым хвостом? Пол года?
Густ снова попытался вырваться. Девчонка ухватилась за шерсть:
— Год?
Бедный кот и вовсе панически дёрнулся. Ну, не царапать же мелочь? Это он поспешил с тем, что любит детей!.. Захотелось завопить и позвать хозяйку, чтобы спасла…
И тут Аугусто вспомнил слова Нел про зеркало… Заглянул в глаза девочки… И увидел там любовь, страх, уязвимость. То, что тщательно прятал от других в самом себе…
Кот неожиданно расслабился в руках Мэй. Она растерялась, а он извернулся и… Лизнул её в щёку. Муркнул:
— Я не обижу твою маму. И тебя. Никогда. Клянусь…
Они заснули втроём. Мама и дочь в обнимку. Кот рядом. При том, что поспать он успел и рядом с одной, и с другой. А проснулся у них в ногах. Мэй восхищённо ахнула: такого прекрасного зверя она ещё не видала! Крупный, чёрный, как смоль, с длинной шелковистой шерстью, царственной осанкой и глазами, как изумруды. И ни единого, колтуна, седого волоса или ещё какого-нибудь изъяна.
Нел позвала его ближе. Зарылась пальцами в пушистую шерсть и спросила насмешливо, но так ласково:
— Так ты говоришь, Аугусто, что выглядишь так, как чувствуешь себя?..
Кот боднул её руку: гладь! Вокруг кровати прыгала Мэй, восхищённо охая. Кошачье счастье, оно такое…
Глава 9
Выходные промелькнули, как один миг. Возвращаться было страшновато, ведь Элвин обещал ей травлю. С другой стороны, спасибо ректору за честность. Благодаря ей Нелли была готова. И с каменным лицом сносила насмешки. Мило улыбалась в ответ на шпильки, словно не понимала о чём идёт речь. Делала вид, что не слышит обидные выкрики в свой адрес. Хорошо уже то, что смеялись над ней только из-за срыва. О поцелуе с Нисом никто не знал…
Она делала вид, что не помнит ровным счётом ничего. Ни к чему эта неловкость. Она может разрушить хрупкую дружбу, что рождалась между парнями и нею. Зачем вокруг крутился "сынок Вика" она примерно представляла. Провинциальная девушка с впечатляющим, судя по всему резервом. Можно получить завидного наследника. И жениться на худородной глупышке не обязательно.
Хотелось высказать ему, что никогда и ничего в этом смысле ему не обломится, но она молчала.
Правила, вбитые Хельмом, диктовали своё. Не следует показывать кому-то, особенно врагам, свою силу и осведомлённость. И она не показывала. Хлопала ресницами, улыбалась, краснела, отворачивалась, если насмешки перерастали в грубость. Пусть лучше недооценивают её…
Репутация пустышки, пусть и с хорошим резервом, закрепилась за Нелли намертво среди целителей, когда на первом же занятии по практической магии её отстранили. Старый, эксцентричный магистр Рувих не церемонился. Даже для вида не стал давать никаких, пусть элементарных заданий, чтобы спасти её гордость. Он был в контрах в ректором. И раз тот приказал терпеть ни на что ни годную студентку на занятиях, он терпел. Но не более того!
Она должна была сидеть у всех на виду, сложив руки так, чтобы магистр видел их постоянно, и наблюдать, как её однокурсники осваивают заклинания. Мало кто, наверное, вынес бы подобное унижение. Тем более, что юные целители не только посмеивались над ней, но и откровенно издевались.