Каким бы хорошим и благородным Виллис ни был, он оставался дормерцем, ценящим себя, своё, и желающим это "своё" охранять. Для неё, боровшейся всю жизнь за свободу и право быть собой, это вот "охранять", означало только одно: запереть, присвоить себе, лишить возможности дышать.
Ну, как могла бы она принять подобное?.. Никак! А потому, как бы ни уважала и ни ценила она Истора Виллиса, но сближаться с ним больше не станет никогда. Просто потому, что это чревато, опасно и не нужно никому из них.
И, слава богам, что где-то есть его пара! Пусть бы она нашлась побыстрее и избавила её от необходимости следить за своими словами и поступками так, словно она бредёт по полю, усеянному магзарядами. И прятаться тогда не пришлось бы, чтобы выбраться в город. Чтобы пойти в бордель.
Звучало смешно. Девушки подтрунивали над собой. Но готовились очень и очень тщательно. Во всех смыслах. И что касаемо маскировки. Они нарядилась в двух средней руки горожанок. Небогатых, но приличных, чтобы не приставал на улице кто попало.
В гигантских чепцах. Особенно внушительным был чепец Нел. Он и должен был таким быть. Чтобы как следует прятать пышную гриву. И чтобы на лицо хватило. Айса сомневалась, что она вообще сможет передвигаться и что-то видеть из-под такой конструкции. Нел смеялась.
Видели бы они её в Лиметте! Вот там у неё был чепец, так чепец! Лавиль правильно охарактеризовал его, что "за ним её и не видно было". Её и не было видно. И не должно было… Ладно, волосы сбрили перед захватом города. Поросль на голове регулярно красили в тёмный цвет. И подстригали снова, как только эти жалкие остатки пытались завиваться. Но ведь глаза нужно было как-то прятать тоже?
Слишком яркие глаза. Для простолюдинки. Для дормерки. Вообще, слишком яркие глаза. Любой маг, увидев их, никогда не поверил бы, что девочка прислуга без магии. Они присмотрелись бы и увидели, что то, что они принимали за жалкие крохи дара, было колоссальнейшим конфликтом магии. Что само по себе сказало бы о том, что девочка очень сильна. Просто разбалансирована.
А раз сильна, значит, и родовита. Даже, если бастард. Для женщины это не имело большого значения. Пусть её не взяли бы замуж, но кто отказался бы от красивой, магически сильной любовницы?
Вот её и прятали. Ставили на самые грязные работы, в самых глухих закутках замка. Она и к Тай в услужение тогда попала совершенно случайно. Лавиль в бешенстве, потребовал все, какие есть, свободные и не свободные руки, чтобы привести в порядок умирающую временную любовницу Чёрного Палача.
Нел не отправили туда. Он сам заметил её, по дороге. Она всего-то мирно выгребала золу в камине дальнего холла, максимально удалённого от покоев Палача и его лекаря.
Лавиль вздёрнул её за руку тогда и заорал, что она отправится в темницу вслед за той девушкой, что не досмотрела за любовницей Командующего. Так, с грязными руками, и притащил в спальню Тай. Забросил в ванную, приказал менять воду и отмыться.
Она, конечно, выполнила приказ. Выпустила остывшую воду, вымыла ванну как следует. Приготовила горячую ароматную ванну. Добавила туда составы, что помогут бедняжке согреться быстрее.
И сама отмылась, конечно. Руки. А перед этим хорошенько измазала лицо. А что, если оборка чепчика задерётся? Ну, и что, что она будет выглядеть дурой и замарашкой? Лучше быть живой дурой, чем мёртвым героем.
Как отец.
Глава 25
Воспоминания не отпускали. Словно шлюзы памяти открылись. И она вспоминала и вспоминала. То, что позволила себе забыть. В мельчайших подробностях. Не упуская ничего… Словно существовала в двух реальностях сейчас: той и этой… Ни занятия не мешали. Ни поход в бордель.
Он не удивил её этот поход. Не поразил. Всё было именно так, как она представляла себе. Роскошные фасады и парадные комнаты, спальни, где принимали клиентов. И скромные спаленки "работниц".
Девушки тоже не удивили. Смущались и робели двух "приличных" дам, магичек, которые снизошли до них. И мучительно чувствовали себя "грязными" рядом с ними. Каждая. Даже самая агрессивная и, казалось бы, безразличная к своему положению.
Такую вот "безразличную" Нел и обняла первой. Так, как обнимали её сёстры. Как она сама обнимала Ильгу. Даря утешение и надежду. Какую? Она не знала… Но знала, что не сможет остаться равнодушной… И вот эти вот "девочки" теперь тоже, в каком-то смысле её "сёстры".
Как они почувствовали это? Их общность?.. Чувствовали. И не боялись её. Не стыдились. Бросили свои игры, в "равнодушие" и безразличие… А она вдруг стала вести себя один в один, как Гарда: предельно спокойно и отстранённо. Не её дело оценивать какие-то поступки и события в их жизни. Захотят оценок и какой-то конкретной помощи, попросят. А пока она только инструмент, через который мир сам помогает им…