Бешеная жизненная сила и магия врывались в неё через поцелуй. Это было так больно и непривычно… Страшно. У неё словно огонь по венам бежал. Но ведь она, помнится, сама хотела в огонь. Туда, где погорячее. Получи, Лика, по своим желаниям! Ощути, что такое быть с первородным этого мира! И это при том, что он не идёт дальше поцелуев!
Наверное, если бы пошёл, она просто умерла бы, там же. И отнюдь не от счастья, а от магического отравления. Так, во всяком случае, думал её мозг, который начал пусть и слабо, но подавать признаки жизни.
Он понял это. Как? Какая разница! Он понял это и задал только один вопрос:
— Что он сказал тебе?
Лика не ответила. Не потому, что было стыдно или больно. Она просто не могла сломаться. Не могла. Как ни ревела магия жидким пламенем вокруг неё и в её магических каналах, она не поддалась. Она просто приняла этот огонь и боль, как данность. Тем более, что они зажигали и будили что-то внутри неё.
И, когда тот ненормальный, бешено целовал её, совершенно не соображая, что с ней делает, а её скручивало от жара пламени, она пылала и ликовала.
Лариди сидел у себя, когда громко хлопнула дверь. Поднял голову. Удивился. Ланель, обычно, входил и выглядел иначе…
Как он выглядел, начальник Тайной Канцелярии Гарнара сообразить не успел. Его скрючила совершенно не переносимая боль. Такая знакомая…
Он упал на пол, не в силах пошевелиться или вдохнуть. И лицо держать не получалось. Всё происходило слишком быстро для того, чтобы он мог сохранить себе хоть долю достоинства…
Он почти умер уже, когда Ланель прекратил. Холодным, мёртвым голосом уронил:
— Алика Фрет. После разговора с тобой она чуть не погибла… Теперь ты будешь следить за её жизнью и здоровьем. Не уследишь, я закончу то, что начал сегодня.
Дверь снова грохнула. Алистер Лариди с удивлением подумал, когда смог думать:
— Удивительная наша жизнь! Где пешка может стать королевой в один ход!..
Глава 32
Всё это произошло с Ликой летом. Хотя о некоторых событиях того лета, пусть они и касались её, она пока не знала ничего. Подруги тоже не узнали о безумной ночи, когда она едва не простилась с жизнью.
Проснулась Алика на следующий день у себя в комнате, замученная, но живая, и в относительном порядке. Никто ничего и не понял. Она постаралась, чтобы они не поняли. Изо всех сил старалась. Вела себя несколько последних дней так, как обычно. Пусть от слабости и плясали мушки перед глазами. И что? Она терпела. При мысли, что кто-то узнает, ей становилось просто дурно от стыда и боли.
Лариди не появлялся. Это позволило Лике держаться. Ланель был на месте. Совершенно такой, как обычно. Не смотрел на неё. Вернее смотрел так, как обычно. Как на всех девушек: язвительно и насмешливо.
Лика пряталась по углам и с невероятным облегчением ушла в Дормер с подругами, хоть Нел и Сьюлис предлагали ей остаться. Обе они догадывались, что остаток лета, до учёбы, ей проводить негде. Как же!.. У неё было, где проводить лето. И она была там, где хорошо и тепло, с единственными родными, какие у неё были.
А осенью вернулась в академию. Пришедшая в себя. Только растерявшая веру в жизнь и в разумных. Остатки той веры, сама того не желая, убила в ней Айса, убивая "мир розовых единорогов". Она-то думала, что помогает своей не в меру доброй и оторванной от реальности подруге. А оказалось, что спокойная, умиротворённая и ласковая Алика знала об этой реальности, наверное, столько же, сколько Нел. И Ильга.
— Сука, эта реальность! Вот что! — часто думала теперь Алика и бросала себе вызов за вызовом.
Училась. Остервенело тренировалась. Высокородный Кард очень помогал. Но, как бы там ни было, она не подпускала к себе ни его, ни кого-то ещё. Мысль о том, чтобы пойти по дорожке, которую мостил для неё Лариди и стать шлюхой высокородных, была просто непереносимой.
Настолько, что она не воспринимала парней. Никакие шутки, улыбки, приязнь не могли пробиться к ней и вызвать настоящий, искренний отклик. Даже Кард. Знала она каждому из них цену… Она теперь, кажется, знала цену всему и всем…
Сьюлис Сель регулярно зазывала её в Гарнар, в гости. Лика отшучивалась. Она не знала, действует ли прекрасная леди по чьей-то указке, или забавляется за её счёт сама, но идти у неё на поводу не собиралась.
Странно. Она словно раздвоилась. С одной стороны, она видела искренность эльфийки и, с удовольствием писала ей письма. Она была такой умной, эта Сью, такой острой на язык и знающей жизнь, что общаться с ней было истинным удовольствием.