Сколько Ольга себя помнила, Байсар была изгоем. Она уводила у казачек и плохих, и хороших мужей и не убита была ими только по причине своего уникального дара, который не раз спасал их детей. Ее величественное имя, означающее на родном языке «быть победительницей», быстро заменили на Босярку, хоть и величали ее так только за глаза. Чаще же ее называли чертовкой и обходили стороной.
Ольга вздохнула и принялась будить детей для приема лекарства. Авдотья, добрая ее помощница в лечебных делах, сморенная усталостью, спала рядом и даже не шелохнулась.
При воспоминаниях о матери Ольге всегда становилось грустно. Никто не понимал этой женщины, и даже родная дочь не стала исключением. Оля тянулась к другим ребятишкам, ко всем животным, а мать уводила ее в лес, заставляя рвать и сушить травы. Вместе радовались они только чьему-то исцелению, потому что для Оли это была возможность получить друга (даже если лечили щенка), а для матери — опробовать новое средство.
Босярка была худа, смугла и очень красива. Она отличалась от дородных и веселых казачек так же, как изящная роза от букета полевых цветов. Но Оля не видела роз и тянулась к казакам, а сейчас с удивлением обнаруживала, что крайне похожа на мать.
На секунду Ольга оторвалась от своих размышлений, потому что ей показалось, будто слышит снаружи шаги. Проверив еще раз засов на двери, она вернулась к детям. Больница располагалась недалеко от поместья, и Ольге некого было бояться. Во всяком случае, сейчас. Как правило, высокие гости о себе предупреждали.
После того как последний малыш проглотил безвкусную смесь и заел ее вареньем, Ольга присела рядом на кровать и принялась ждать. Если лекарство подействует, то результат видно уже через несколько часов. А если нет… Что ж, придется искать других лягушек. По опыту, Ольга знала, что подходили не все… С этими мыслями Ольга Григорьевна так сидя и заснула.
Удивленного лица Александра Николаевича, нагнувшегося, чтобы посмотреть, что бросила ему под ноги Ольга, никто не увидел. Лягушек оказалось шесть штук. Их осветила луна, выглянувшая из-за туч.
Вдалеке за лесистыми холмами Анниной слободы вставало солнце. Крестьяне спешили на поля, детвора еще нежилась на печках, их матери выпекали хлеб. Ольга с трудом разлепила припухшие веки и бросилась к детям. Малыши спали вполне спокойно, с маленьких личиков спала лихорадочная краснота, хотя жар еще сохранялся. Ольга могла бы запрыгать от радости, но усталость не позволяла. Немного придя в себя, она поплелась к умывальнику. Ледяная вода несколько освежила лицо. Авдотья подала белоснежный рушник, тоже светясь от счастья. Беда отступила!
Ольге требовались лягушки, а также малыши, которых матери забрали по избам. С замиранием сердца Ольга вышла из больницы, стараясь не представлять себе, что могло случиться за эту ночь с ее бывшими маленькими пациентами.
Двор встретил ее росой и прохладой. Она пробежалась по саду, надеясь, что ее помятый вид и вчерашнее платье не вызовут ненужного интереса у обитателей поместья. За садом простирался обширный овощной огород — настоящее Акулинино царство, на котором с самого раннего утра ежедневно работало не менее четырех человек. Но в этот день Ольга опередила даже Акулину. Она свернула на проезжую дорогу и заторопилась к лесу.
Александр этим утром, напротив, долго не мог подняться. Всю ночь снились болотные кикиморы, которые тянули к нему свои страшные крючковатые руки, и на каждом приплюснутом пальце сидело по жабе, огромной и безобразной. Разгоняя нечисть, Александр бегал в своем сновидении по ночному саду, и ему отовсюду слышался голос Ольги Григорьевны. Она то звала его, то смеялась, а когда он нагнал ее, улыбнулась блаженно и радостно и протянула ему на своей чистой, ароматной ладошке скользкую лягушку, предложив ее поцеловать…
Проснулся Александр Николаевич полностью разбитым. Перед ним стояла Дуня в красивом вышитом переднике, а за ее спиной — малюсенький самовар на две чашки, прозванный в народе «эгоистом». Когда Дуня с улыбкой отодвинулась к окну, чтобы открыть его, облегчив барину пробуждение, рядом с самоваром обнаружились тарелка с теплыми пирогами, кувшин молока и засахаренные ягоды.
Александр понял, что завтрак он проспал и заботливая Дуня, стараясь услужить, будет потчевать его деликатесами. С огромным усилием выпроводив заботливую девушку, Александр сел на кровати. Спать он привык обнаженным, вопреки изменчивой моде на ночное белье. Именно поэтому Дуню пришлось выпроваживать с особенной настойчивостью. Упрямая плоть пыталась устроить забастовку, вспоминая аппетитные Дунины формы, но Алекс подавил ее мыслями о жабах, и, к немалому его удивлению, помогло.