В этот момент Александр отчетливо понял, что не следовало входить в библиотеку, копаться в документах и заниматься прочей ерундой. Разве Ольга виновата в том, что приютивший ее человек оказался развратным? Разве виновата, что ее падение он решил запечатлеть в письменном виде, да при этом столь бесстыдным образом? И разве вправе был он, Метелин, вторгаться в ее маленький, сокровенный мир? Неужели раньше он не видел порока, неужели настолько невероятным казалось ему, что до этой невинной девушки мог кто-нибудь дотрагиваться? Разве красотка Жюли не делала все для того, чтобы выглядеть год от года все невиннее и моложе?
С другой стороны, у Жюли это и не получалось.
Метелин совсем запутался. Спрятав папку как можно дальше, он решил заняться ею вечером, а сейчас отправиться обедать и постараться присмотреться к Ольге повнимательнее.
Обед подали поздно. Стол накрыли в малой зале, неподалеку от кухни. Акулина подала соленой рыбы, нажаренных грибов, блинов с разнообразными добавками, ароматного кваса, настоек четырех сортов, пироги да яйца.
Александр надеялся, что Расточный отобедает с ними, но ничего подобного не произошло. Сообщив, что соседи звали нового барина назавтра к обеду, он удалился в свой кабинет, преисполненный важности и деловитости. За столом осталась только Ольга, и выглядела она весьма испуганной. Александр и сам смутился. За свои тридцать пять лет жизни, в которой он успел повидать многое, он считал себя вполне зрелым мужчиной и не припоминал случая, чтобы чувствовал себя подобным образом.
Как выяснилось, обычная баба не лучше других. Ну глазки, как заморское лакомство, ну, щечки с ямочками, ну волосы пахнут медом и воском — подумаешь, экая невидаль! Но только одного Ольгиного взгляда на него из-под опущенных густых ресниц оказалось достаточно, чтобы содержимое дядиного дневника показалось далекой и неинтересной выдумкой.
— Ольга, простите мне утреннюю сцену, — услышал Алекс собственный голос и удивился себе. Перед кем он извиняется? Эта бесстыдная красавица видела и не такое! Так и хотелось спросить, как нашла она его обнаженным? Понравилось?
— И вы простите меня, пожалуйста. Я ничего, решительно ничего не рассмотрела, уверяю вас!
Александр рассмеялся. Если Ольга и играет, то делает это мастерски, хотя столь непосредственную невинность сыграть просто нельзя. Он немало видел театральных постановок, причем в наилучших их исполнениях, и если Ольга могла играть так, то грош цена дешевым ужимкам всех артисток.
Нет, Ольга не лжет. Она просто стала жертвой опытного и властного мужчины. Алекс успокоил себя этим, и посмотрел на жизнь веселее. Раз она не так уж невинна, то стоит познакомиться с ней поближе, к чему церемонии? Конечно, какие-то приличия стоит соблюсти, но наконец-то можно признать, что к этой девчонке его тянет. Ее высокая полная грудь и идеально стройные бедра не могут не волновать, а эти губы, а игривый излом бровей? Только слепой может остаться равнодушным к такой красоте, но даже и его подведет нос, который, уловив столь естественный и неподражаемый аромат женственности, уведет своего обладателя хоть на край света, вслед за этой потрясающей барышней.
Решив, что и она к нему наверняка не могла остаться равнодушной, Алекс принялся за еду с гораздо большим аппетитом. Ольга же, наоборот, ела мало и была как-то болезненно бледна.
— Как поживают дети, Ольга? — поинтересовался Метелин, тщательно пережевывая.
— Лучше, намного лучше, спасибо, — отвечала Ольга. Кажется, она тяготилась его обществом.
Подумав, Алекс решил завести разговор о клиентах, который не удалось продолжить утром в присутствии Тюрина и Расточного. Незаметно для себя самого он перешел на «ты»:
— Ольга, не могла бы ты мне рассказать, какого рода заказы ты выполняешь отдельно и для кого?
Взгляд Ольги забегал, но ответила она ровно и сразу, как будто ждала подобного вопроса.
— Иван Федорович считал, что работа с личными заказами — это лучшее направление для подлинного развития медицинского дела. Многое из того, что он делал и продавал, нельзя было купить ни в каких других аптеках, да и не многие лекари посчитали бы это лекарством.
Александр оживился и напрягся, словно гончий пес.
— Не понимаю, о чем ты? Дядя придумывал запрещенные лекарства?
— Запрещенных лекарств, по мнению Истопина, не существовало, и прекрасное образование позволяло ему судить об этом. Своими составами он излечивал безнадежных больных!