— За кого?! — не пропустив и всего остального, «возмутилась» я возрастом своего возможного жениха.
Если Виктору семнадцать, то папеньке…
Минимум, ровесник моего отца.
— Вот и я о том же, — отнюдь не весело, подтвердил оставшееся несказанным Трубецкой. — А если учесть еще и слухи, касающиеся гибели матери Виктора, то все становится совсем интересно.
— А что за слухи? — тут же уцепилась я.
Своя судьба меня, конечно, тоже интересовала, но кто пройдет мимо чужих тайн? И хотя я не считала себя слишком уж любопытной…
В моем положении информация не могла быть лишней. Уж если Андрей, зная о попечительстве Трубецкого, организовал запасное жилье и другие документы, значит, до конца не верил в то, что князь способен меня защитить.
На этот вопрос тезка только качнул головой:
— Там все так мутно, что конкретно никто ничего не знает. Но погибла она, когда Виктору было уже девять. То ли была измена, то ли ее не было. То ли отец Виктора сам убил жену, то ли нашел ее мертвой, то ли она покончила с собой… Короче, тайна покрытая мраком.
— Что не мешает ей время от времени пованивать, — добавил Игорь, тут же кивнув на окно.
В отличие от Трубецкого, чтобы увидеть подъезжавшую к кафе машину Тохи, оборачиваться мне не пришлось.
— А вот и наши голубки пожаловали, — прокомментировал их появление тезка.
Я закатила глаза — ну зачем так откровенно, но мысленно была вынуждена согласиться. Отношения Антона и Юли все больше выходили за рамки просто дружеских.
И если с одной стороны это было просто здорово — нам только и оставалось, что радоваться за друзей, то с другой…
То, что будущего у них нет, понятно. И не только мне или тезке с Игорем. Думаю, что и сами Антон с Юлей это прекрасно осознавали.
Но тогда возникал вопрос: зачем все это?! Потрепать себе нервы?
Я опасалась другого. Того, что пережили отец с мамой, пойдя против воли родителей.
— Кстати, а профессор о попечительстве знает? — отвлекла я Трубецкого от наблюдения за Тохой, который как раз помогал Юле выйти из машины.
И ведь ни малейшей фальшивой ноты, чтобы заподозрить в игре на публику. Оба были искренни. И оба наслаждались тем, что с ними происходило.
— Скорее нет, чем да, — развернулся к нам с Игорем тезка. Вернув камень амулета на три сорок пять, убрал его под одежду. Застегнул воротник кителя. — В субботу в «Медузе» вечеринка молодых дворян.
— Лично я идти не намерен, — поморщился Игорь. — Хватит с меня череды обязательных осенних балов.
— А меня никто не приглашал, — продемонстрировала я беззаботность.
— Это не проблема, — вроде как ухватился за мысль Трубецкой-младший, но, увидев, с каким выражением лица я посмотрела на него, тут же поднял руки, сдаваясь. — Понял, даже не предлагаю.
— Это вы о чем? — услышав конец фразы, остановилась у стола подошедшая Юля.
— О вечеринке в субботу, — тут же поддержал разговор Игорь.
— А… — протянула Юля, присаживаясь на отодвинутый для нее Антоном стул. — Мы не идем.
— Мы — это кто? — явно уловив в сказанном намек, тут же поинтересовался Игорь.
— Мы все, — невинно улыбнулась Юля и подмигнула мне. — Мещерские приглашают нас на выходные в свое загородное имения. Мы уже согласились. За всех, — тут же добавила она с улыбкой.
— Ну, если за всех… — хмыкнул Трубецкой-младший. — Так отцу и скажу: Юля распорядилась.
— Да ладно тебе! — отмахнулась она.
А я в душе порадовалась.
В тот вечер, когда ловили маньячек, не зная, что одним из этой пары окажется парень, Андрей перехватил Сашку, Антона, Игоря, Илью и Юля, заставив покинуть ночной клуб.
Что чувствовали ребята, оставив меня одну, я даже не пыталась представить. Лишь догадывалась, что легкими те минуты, когда все висело на волоске, для них не стали.
И ведь не их вина. Да и предательством произошедшее назвать невозможно, но…
Несколько дней общались едва ли не через силу, словно тот вечер продолжал стоять между нами.
И вот, наконец, все изменилось. Не стало, как прежде. Стало по-другому. Еще крепче и надежнее.
И хотя я знала, что вряд ли это продлиться долго, но…
Иметь друзей — здорово.
Иметь таких друзей — счастье!
— Не стой истуканом, — кивнув Трубецкой на стул у приставного столика.
Всем был хорош его помощник, но иногда включал режим подобострастия. И вот тогда князю, предпочитавшему в работе краткость и четкость, приходилось туго.