Наложница Су взглянула на нее.
– Она вынашивает ребенка, разве есть в семье хоть кто-то, кто не считает ее сокровищем? Почему старая госпожа и госпожа ведут себя так, словно кто-то хочет ей навредить? – прошептала наложница Юань.
– Навредить ей? – спросила наложница Су. – Кому это нужно?
– Неужели Лю-эр? – немного поразмыслив, предположила наложница Юань, а после прикрыла рот рукой и захихикала. – От одной только мысли смешно.
Наложница Су пронзила ее взглядом.
– Хватит нести чушь, веди себя подобающе, – бросила она.
Наложница Юань поджала губы и, сдержав смех, добавила:
– Но это правда очень странно и забавно.
– Странно? Что в этом странного?
– Просто мне кажется, что тут что-то не так.
Темной ночью в одной из комнат дома семейства Фан раздались голоса: пожилой мужской и приглушенный женский.
– Все нормально, не думай об этом.
В помещении на мгновение воцарилась тишина.
– Хорошо, – произнес женский голос.
Больше никто не издал ни звука. В дом снова вернулся покой.
Из-за приказа старой госпожи в покоях госпожи Фан почти никого не осталось.
Подле Лин Чжи служанок тоже практически не было, однако от этого ей не сделалось легче. Только тревожней.
Она напрочь лишилась возможности общаться с другими. Госпожа Фан ежеминутно следила за ней, словно надзиратель.
Это означало, что подстроить выкидыш не получится.
Лин Чжи стало жарко. Она поднялась, держа веер в руках, и отправилась к чайному столику.
– Лин Чжи, хочешь попить? – донесся до нее женский голос.
Услышав его, Лин Чжи обернулась и увидела наложницу Юань: она стояла в дверях, улыбаясь.
– Не утруждай себя, я сама, – со смехом промолвила женщина и вошла в комнату.
Глава 7
А вот и ты
В заботе наложницы Юань Лин Чжи не заподозрила ничего дурного.
Та всегда была изворотлива и пользовалась поддержкой. Она не только получила расположение старой госпожи и главной жены, но и перед слугами нос не задирала.
И теперь, когда статус Лин Чжи изменился, наложница Юань стала вести себя с ней еще почтительнее.
Лин Чжи уже привыкла к такому отношению, поэтому не стала ее останавливать и лишь наблюдала, как наложница Юань подходит к столу, чтобы налить чай.
Как только она собралась передать Лин Чжи чашку, в дверях возникла госпожа Фан.
– Что ты делаешь? – нахмурившись, спросила она.
Наложница Юань замерла с чашкой в руке.
– Лин Чжи захотела попить, – ответила она с улыбкой.
– Поставь. – Госпожа пристально посмотрела на нее, подошла ближе и взглянула на Лин Чжи. – Я разве не ясно дала понять, что, кроме меня, никто не может ничего давать ей?
Ее слова прозвучали неожиданно сурово.
Лин Чжи и наложница Юань смутились.
Госпожа Фан снова взяла чайник и наполнила чашку.
– Иди, – велела она. – Я доложу матушке о случившемся.
Лин Чжи приняла чай, прошла в другую часть комнаты через жемчужный занавес и услышала, как госпожа Фан с наложницей Юань покинули помещение и зашли в соседний кабинет.
Что это было?
Лин Чжи поставила чашку на стол, присела и вздохнула, а после с силой замахала веером.
И что теперь делать?
Когда ее мысли стали превращаться в полный сумбур, Лин Чжи услышала звук приближающихся шагов и тут же стерла с лица грусть и тревогу. Служанка с улыбкой обернулась.
– Тетушка Су! – воскликнула она и слегка оцепенела.
Наложница Су стояла перед занавесками из жемчуга и что-то говорила. Раздвинув их, она подошла к Лин Чжи с миской супа в руках.
– Вкусный суп, который госпожа попросила меня передать, – серьезно произнесла она.
Поначалу наложница Су была человеком, кому госпожа Фан поручила заботу о Лин Чжи. Но позже госпожа Фан взяла эти обязанности на себя, и наложница Су больше не появлялась.
В семье Фан все знали, что наложница Су – самый порядочный человек. Как свекровь с невесткой велели, так она и делала.
Когда старая госпожа заявила, что о Лин Чжи могут заботиться только ближайшие родственники, наложница Су сразу же перестала с ней контактировать. Это касалось даже мелочей: она не раздвигала для нее занавески, не наливала ей чай, не передавала палочки для еды.
Раз уж она пришла с супом, должно быть, госпожа Фан в самом деле послала ее. У Лин Чжи ни на секунду не возникло сомнений на этот счет.
По правде говоря, она вообще не придавала ничему никакого значения. Лин Чжи даже надеялась, что кто-то захочет ей навредить. Таким образом вина за потерю ребенка легла бы на других, и ей не пришлось бы решать эту проблему самой.