Эта женщина еще более безумна, чем многие мужчины.
Начальник Ли со вздохом кивнул.
– Генерал У! – закричал он во весь голос.
Рядом с ним стоял высокий и крепкий мужчина, облаченный в доспехи, за его спиной развевался багряно-красный плащ.
Этот мужчина тут же отозвался на крик начальника Ли.
– Прошу генерала У оказать нам содействие в задержании особо опасного преступника! – торжественно прокричал Ли Чанхун и указал вперед.
Генерал У взмахнул рукой.
– Стреляйте, – скомандовал он.
По его приказу бесчисленное множество стрел обрушилось на двор со всех сторон. Последовали истошные вопли. Когда град из стрел стих, войска, громогласно крича, вломились во двор.
Ночь в одночасье взорвалась шумом и гамом. Неизвестно, как много людей проснулось от этих криков. Возможно, народ принял происходящее за вторжение цзиньцев.
К счастью, все длилось недолго. Люди Сун Юньпина не выдержали натиска правительственных войск. Большинство его сообщников поразили стрелы, других воины зарубили мечами. Выжившие сдались без сопротивления.
Владельца Суна вытащили из-под груды трупов. Госпожа Фан, к счастью, не слишком пострадала – она получила лишь несколько порезов. Ее жизни ничто не угрожало.
– Я убью тебя, убью!
Заметив, что владельца Суна взяли под стражу, госпожа Фан, невзирая на свои раны, бросилась к нему, чтобы хорошенько поколотить.
Старая госпожа Фан поспешила остановить ее.
Начальник Ли не смог остаться в стороне и, проявив сочувствие, попытался утешить ее.
– Госпожа Фан, не волнуйтесь, он обязательно ответит за все свои поступки по закону, – заверил он.
– Небеса расправятся с ним, – попыталась успокоить невестку старая госпожа Фан, после чего взглянула на Сун Юньпина и холодно добавила: – Нам незачем марать руки.
Госпожа Фан упала в объятия свекрови и громко заплакала.
Владелец Сун из последних сил сопротивлялся и пытался вырваться.
– Я не понимаю, – хрипел он, глядя на старую госпожу. – Это невозможно! Сведения о вашем плане не могли проскользнуть мимо меня!
Он уже осознал, что семья Фан начала подозревать его, поэтому прежде, чем начать действовать, он, конечно же, тщательно подготовился. Сун Юньпин глаз не спускал с семьи Фан, поэтому и примчался сюда, чтобы в открытую убить госпожу Фан.
Почему местные органы власти вдруг перебросили сюда войска? Он не получал никаких известий по этому поводу.
– Я уже сказала, что это ловушка, – приглушенно ответила старая госпожа. – Ты строил козни против нашей семьи почти двадцать лет. Думаешь, для меня оказалось проблемой организовать все за полмесяца?
Сун Юньпин снова перевел взгляд на начальника Ли.
– Ли Чанхун, проклятый чинуша, я столько денег потратил, чтобы вскормить такую псину[7], как ты! – выплюнул он, разразившись бранью.
Вскинув брови и покраснев, начальник Ли посмотрел на Сун Юньпина.
– Слишком много болтаешь, – прикрикнул он. – В прошлом я принимал твои подарки исключительно из уважения. Неужели ты думаешь, что ради твоих денег я стал бы смотреть сквозь пальцы на совершенные тобою злодеяния?
Ли Чанхун усмехнулся.
– К тому же эти деньги принадлежали не тебе, а старой госпоже Фан.
Сун Юньпин продолжил сыпать проклятьями. Писарь со старостой тотчас же подали знак заткнуть ему рот.
Солдаты раздвинули его челюсти и засунули в рот тряпку. Утонченность и вежливость им были не свойственны.
Проследив за тем, как Сун Юньпина увозят под стражей, старая госпожа Фан поблагодарила начальника Ли и, разумеется, не забыла про генерала У и остальных.
– Мы просто выполняем свою работу, – поклонился ей начальник Ли вместе со всеми. – Кто бы мог подумать, что Сун Юньпин окажется таким безумцем.
Старая госпожа Фан больше не желала слышать даже малейшего упоминания об этом человеке.
– Семья Фан окажет поддержку и выплатит компенсацию всем пострадавшим и семьям погибших, – заявила она.
С наступлением рассвета весь Янчэн узнал о случившемся: семья Фан с большим шумом трижды обошла город, чтобы доставить к канцелярии уездного начальника дощечку с надписью о том, что они помогли им бороться со злом и послужили на благо народа.
Людям также рассказали, что Сун Юньпин строил козни против трех поколений мужчин семьи Фан. Вся округа пришла в ужас, поднялась настоящая шумиха.
7
Владелец Сун использовал грубое ругательство в адрес чиновника – 狗官, первый иероглиф в нем переводится как «собака».