Анура была готова прямо сейчас наброситься на эту выскочку из Тегрейя, как она смела прикасаться к ее князю, оставлять на нем мерзкий лисий запах. От злости Анура даже переломила костяной веер и решительно прикинула зал, не в силах более наблюдать весь этот кошмар…
Фа Кайори Аймин подошла к столикам заполненным разнообразными закусками и напитками, ее прекрасный наряд был безупречен во всем, традиционное платье-ханьфу состоявшее из нижней рубашки — ципао, бледно-розового цвета и верхнего платья — ханьфу лилового цвета с широкими рукавами и поясом, украшенным самоцветами в тон рубашке и верхнему платью. Загнутые носки ее туфель были так же были украшены розовыми аметистами, а тяжелую прическу удерживали тонкие шпильки — цзань, в виде маленьких вееров, украшенных самоцветами.
Такие шпильки и не только их, делали удивительные мастера — ришты, от части маги воздуха, как и сама фа Кайори, от части волшебники. Потому что не возможно создавать такие удивительно прекрасные вещи лишь с только руками с помощью магии.
— Здравствуй Кайори! — Приторно-ласковым тоном поздоровалась с адмиральской дочкой подошедшая мин Вайлин Тенгри.
— Мин Вайлин, — сухо проронила Кайори, даже не повернув голову в сторону остроухой собеседницы.
Мин Вайлин лишь ухмыльнулась. Подобное пренебрежение родственницы для нее не новость и было ей на руку. Она лишь хотела вывести из себя всегда уравновешенную и спокойную Кайори Аймин и показать всем ее истинное лицо, прячущееся за маской приличия.
— Я знаю зачем ты здесь, Кайори, — протянула Вайлин, сделав ударение на ее имени.
Кайори напряглась услышав это заявление, от хитрой пройдохи и медленно повернулась в сторону улыбающейся девушки.
— Я здесь за тем же, зачем и ты, — невозмутимо произнесла Кайори, хотя в ее душе уже проросло зерно подозрения.
— Сомневаюсь, — хихикнула Вайлин и упорхнула танцевать с очередным партнером.
А Кайори так и осталась стоять сжимая от негодования бокал с напитком.
— Что еще задумала эта вертихвостка? — Сосредоточенно следя за нерадивой родственницей думала Кайори.
— Нашли! — ворвался в зал молоденький воин, с которого падал мокрый снег, оставляя прозрачные лужицы на паркете. Все, как по команде, обернулись в его сторону. Бедняга наверное проглотил язык, не зная куда себя деть от стольких напряженных взглядов, направленных в его сторону.
Лидов вежливо извинился перед Лин и подошел к воину, который с жаром что-то зашептал ему, при этом активно жестикулируя руками. Лидов хмурился все больше и наконец кивнул парню отпуская его. Быстрым шагом лен Карт направился к князю Вэйтхэма и добрую минуту держал всех в напряжении.
Князь кивнул и объявил:
— Дорогие гости, прошу вас, продолжайте веселье, мне нужно отлучиться по важному делу, но я скоро вернусь. Владис обворожительно всем улыбнулся и откланялся. По залу прокатился гул шепотков, всем было интересно, что же могло заставить Владиса лен Тирра покинуть бал собственных кандидаток.
Тем временем Лидов активно продвигался к Лин и легко подхватив ее под локоток повел из зала догоняя Владиса.
— Ваша светлость, что случилось? — Взволнованно спросила Лин князя, поровнявшись с ним.
— Нашли леди Елену Валентайн. — Холодно произнес он, все еще обиженный поведением этой целительницы. Хотя и не понимал причин, по которым имел на это право, сейчас он чувствовал себя как в детстве, когда отец привозил сладкие подарки из столицы и лучшие из них доставались Вертэну.
Леди Валентайн уже внесли и уложили на целительскую кушетку. Тело девушки лежало неподвижно, голова металась из стороны в сторону, а леди Валентайн убийственным голосом просила пить, пить…
— Выйдите все, — бросила на ходу Лин, пробираясь через толпу дозорных к умывальнику. Наскоро намылив руки и ополоснув Лин надела целительский фартук, нарукавник и марлевую повязку, чтобы хоть как-то скрыть запах гниющей плоти. Эти симптомы ей были знакомы и не сулили ничего хорошего, но чтобы удостовериться до крнца Лин дала леди Елене кисловатый отвар шиповника.
Елена, трясущимися руками хватает кружку и делает большой глоток. Ей кажется, что она выздоровеет, если удовлетворить её желание, но её желание не принесло облегчения, ибо всё, что выпила Елена, сейчас же выбрасывается. А сердце начинает бешенный скачь, становится всё чаще и чаще. Ритм ее сердца то приподнимается, наполняется, то становится еле ощутимым. Выявляется ясный перебой, сопровождаемый недостатком воздуха и метанием по кушетке. Ее руки очень потливы и холодны и только часть их согрета, та которая лежит на грелках, аккуратно подложенных ей молодой целительницей с браслетом ее деда. Остальные части рук холодные, мокрые, безжизненные, лежат вдоль тела. Наконец и рвота утихает.