— Компаньонки в доме нет, — разочаровала его девушка, — а вот Демьян как раз сейчас тут. Сейчас позову.
Вскоре в холл спустился один из телохранителей, которого Евгений определил, как Демьяна и Петровский предложил ему:
— Если вас не затруднит, могли бы мы пообщаться, скажем, в ближайшей таверне.
Демьян не стал уточнять, почему в столь людном месте пообщаться будет приватнее, чем в особняке барона, просто сходил, предупредил дворецкого о том, что отойдет на час и вышел из особняка вместе с Петровским.
Таверна находилась по соседству с особняком Ярославских и в ней за отдельным столиком в углу их уже ждал княжич. К счастью, в гриме Демьян его не узнал. Хотя и рискованно это было. Евгений Михайлович пытался отговорить Инвара от участия в беседе, но если уж этому упрямцу что-то вздумалось, проще уступить, чем пытаться переспорить.
— Это мой помощник, И… Иван, — представил Инвара Петровский.
Демьян кивнул и сел за столик. Мужчины некоторое время обсуждали историю с букетом, Евгений задавал вопросы по делу, на которые телохранители уже отвечали и не раз.
— А что по поводу компаньонки баронессы? Как ее там? Оксана? — спросил Инвар.
— Осанна, — исправил Демьян.
— Да, Осанна. Она же обнаружила яд в букете. Может, мы можем с ней поговорить?
— К сожалению, не получится. Контракт Осанны с бароном закончился сразу, как только мы уехали из дворца князя. Она вышла из нашего экипажа, немного не доехав до Приморска.
— Как жаль, — продолжал сокрушаться Инвар, — а вы не знаете, может быть она вам говорила, где она планирует остановиться? Мы бы съездили к ней, поговорили.
— Увы, но я не владею такой информацией. Мы просто работали вместе и своими планами на жизнь не делились.
— Очень интересная девушка, — в свою очередь вставил Петровский. — Иногда мне казалось, что она вовсе не слепая. И не монашка.
— Это да! — подхватил вдруг интересующую его тему Демьян, — Эта девочка просто уникум. Порой и правда казалось, что она видит больше, чем зрячие. При том, что такое в принципе невозможно. Даже в том, что притворяется, ее нельзя было обвинить — на ней всегда была эта плотная повязка на глазах. Да и набожности особой я в ней не заметил. Но не кокетничала с мужчинами и вела себя более, чем сдержанно. Никакого вот этого занудства, знаете, как некоторые святоши — этого не делай, так не говори! Просто нормальная девчонка, без закидонов. Но есть в ней что-то особенное, необычное.
Инвар слушал, практически не дыша. Он тоже чувствовал в этой девушке что-то необычное, но никак не мог объяснить, что именно. Иногда ему казалось, что это его влюбленность так влияет на его восприятие, но вот другой человек, успевший немного узнать Осанну, говорит тоже самое.
Мужчины еще немного обсудили вопросы безопасности дворца, Евгений Михайлович попросил Демьяна, чтобы если у того появится какая-то информация, как можно связаться с Осанной, тот известил его. После чего, они попрощались и телохранитель баронессы вернулся в особняк.
— Ну, и что теперь? — спросил Женька, когда они остались одни.
— Тут зацепок нет. Поехали в монастырь, — ответил Инвар.
— В какой монастырь? — удивился его друг.
— В женский, конечно!
Дорогу к монастырю им объяснил хозяин таверны, где они сидели. Мужчина очень удивился тому, что их интересует женский монастырь, но лишних вопросов задавать не стал. Однако, ехать в монастырь вечером было бы совсем уж неприлично и путешественники решили заночевать в том самом постоялом дворе, возле которого, по словам Демьяна, высадилась Осанна.
— Простите, а не останавливалась ли у вас недели две назад слепая монашка? — наугад спросил Инвар у управляющего, получив ключи от комнат.
— Как же, останавливалась. Такое у нас нечасто случается, так что я, конечно, запомнил.
— И надолго она у вас останавливалась?
— Вроде только на ночь. Во всяком случае, ночь оплатила. Когда она выселилась, я не заметил. Да и на следующее утро у нас столько народу было, некогда было отслеживать, кто там и когда выходит.
— А я видела, как из монашкиного номера пацан выходил тогда утром. Очень странно это было. Еще подумала, что воришка, но вроде ничего не исчезло, — вдруг встряла в разговор молодая девушка — дочка управляющего, помогавшая ему устраивать постояльцев.
— Какой пацан? — удивился Петровский.
— Ну такой… лет четырнадцати-пятнадцати, волосы рыжие, брови тоже, картуз на голове, рубаха темная, широкие штаны. Обычный такой пацан. О, глаза еще разглядела — карие.