— С тех пор как я узнал, что вы все выжили, — обведя нас глазами, начал удовлетворять наше любопытство Эймер, — я обдумывал одну мысль. Не очень представлял, как всё это организовать, что нужно сделать для того, что я задумал — опыта-то, как вы понимаете, у меня практически нет, наследником я не был, управлять королевством худо-бедно помогают министры и советники, но я был не уверен, что в задуманном мною они меня поддержат. Но поступить иначе я просто не мог. Поэтому посоветовался с Кейденсом, получил несколько дельных советов и…
Эймер выдержал паузу, а я подозрительно посмотрела на мужа. Οн знал что-то важное и секретное, а со мной не поделился. Поймала его извиняющийся взгляд и улыбнулась в ответ. Всё ясно — тайна не его, поделиться он не мог. И потом — я же всё равно сейчас узнаю.
Всё это промелькнуло у меня в голове, в то время как Эймер посмотрел прямо на Ронта и продолжил:
— Я хочу вернуть тебе трон Марендонии.
Мы замерли. Наверное, этого стоило ожидать, но мы настолько свыклись с мыслью, что это навсегда, что отречение Марторивелина сделало подобное невозможным для любого из его родственников, что даже смена короля Кравении ничего в этом плане не меняла.
Как оказалось, меняла.
— Мне? Трон? — растерянно пробормотал Ронт. — А почему не Ρину, он же старше?
И я сообразила, что, рассказывая детям о нашем происхождении, я говорила о нас всех, как об одном целом. Мы все — потомки герцога Аравиуленского, мы все спаслись и прячемся от преследований узурпатора, мы все — сильные маги, поскольку в нас течёт королевская кровь. И младших детей особо не интересовало, кто и кому кем на самом деле доводится. Например, для Бейла двоюродная сестра Ава была ближе родной сестры Велы, потому что всю его сознательную жизнь Ава считалась его близнецом. И от того, что дети узнали от меня правду, для них ничего не изменилось, так же как и для меня — я навсегда останусь их матерью. Мы все — одной крови, только это было важно, детали вторичны.
Вот почему Ронт так удивился словам Эймера.
— Потому что, именно ты — первый претендент на престол Марендонии после гибели остальных наших родственников, — пояснил ему Рин. — Сын старшего сына от старшего сына… и так далее. А мой дед был средним сыном герцога.
Я заметила, что самого Ронта Ρин старшим сыном не назвал. И как в глазах Велы плеснула боль. У Ронта с Велой были два старших брата, но оба погибли. Он их не помнил, зато мы, старшие, помнили слишком хорошо, как и остальных своих близких.
— А это вообще возможно? — уточнила я, пока Ронт хлопал глазами и растерянно открывал-закрывал рот, не в силах что-то сказать на такое заявление. Да, внезапно узнать, что можешь стать королём, не так-то просто, бедняга сейчас чувствовал себя стукнутым мешком по голове.
— Это сложно. Очень сложно. Но возможно, — кивнул Эймер, сочувственно глядя на ошарашенного мальчика. Сидящая рядом Вела прижала его к себе, пытаясь поддержать, Сев, пристроившийся с другой стороны, потрепал по волосам.
— А в чём сложности? — поинтересовался Нев.
— За эти годы статус Марендонии изменился, сейчас это не самостоятельное королевство, а одна из провинций Кравении. Когда я лишь взошёл на трон, у меня мелькала мысль, что если вновь отделить Марендонию и усадить на её трон нашего младшего сына, — тут он нежно улыбнулся жене, — то это будет справедливо, престол вернётся к кровному родственнику короля Марторивелина.
— Насколько мне известно, ты тоже его кровный родственник, — напомнил Кейденс. — Ведь именно на этом основании твой отец захватил престол Марендонии.
— Наше родство весьма отдалённое, — отмахнулся Эймер. — Это был надуманный предлог, не более. В любом случае, сейчас перед нами тот, кто имеет гораздо больше прав на престол, — он указал на Ронта, который уже перестал изображать выброшенную на берег рыбку, но всё еще выглядел пристукнутым чем-то тяжёлым.
– Εму же всего тринадцать! — напомнила я.
— Не три же, — печально улыбнулся Рин, и я почему-то вспомнила, что именно в три года Ронт стал первым претендентом на престол, в то время, казалось, утерянный для нашей семьи навсегда.
— Никто не будет заставлять ребёнка управлять королевством, — покачал головой Кейденс. — Назначим регента.
А потом и он, и Эймер, и даже Эйтина дружно посмотрели на Рина.
— Меня? — ахнул братец, и теперь уже сам стал изображать рыбку на берегу.
— А кого же ещё? — пожала плечами Эйтина, и я поняла, что всё это они с мужем обсуждали не единожды и пришли к единственному возможному варианту. Вот только регент из Ρина примерно такой же, как из Ρонта — король. То есть — никакой, поскольку ни у младшего, ни у старшего абсолютно нет нужных знаний и соответствующей подготовки.