2. Осенью 1949 г. 23-летняя австралийка Пиддингтон в присутствии авторитетных свидетелей на протяжении восьми вечеров телепатически передавала из лондонского Тауэра сообщения своему 31-летнему супругу Сидни, находившемуся в студии British Broadcasting Corporation[126].
3. В это же время боксерский мир Англии узнал о другом сенсационном событии. Стало известно, что 22-летний боксер полутяжелого веса Дон Коккелл из любительского боксерского клуба в Эрсфилде получал на ринге – зачастую с расстояния многих сотен километров – от «психофизиотерапевта» и преподавателя из Института науки жизни С. У. Дж. Миллера телепатические послания, которые избавляли его от страха и нервного напряжения[127].
Строго говоря, третий случай к этой рубрике не относится, ведь здесь речь все же идет о телепатической передаче не сообщений, а благотворных, успокаивающих, укрепляющих эмоций, которые, впрочем, интересуют нас в первую очередь.
Человек как антенна
Писатели и поэты – это творцы; они черпают из моря мыслей и сжимают то, что было ими в нем воспринято, до них донесено и в них проникло, в слова и фразы, предназначенные для других. Некоторые, например моряк и народный писатель Роберт Крафт[128], по их собственному признанию, сочиняли свои произведения в самом настоящем состоянии транса, другие, например Ницше, – в экстазе[129]. В любом случае у всех преобладало так называемое пассивное мышление.
В этом приподнятом настроении ряд писателей и поэтов в своих творениях указывают детали и даже называют имена, которые, как выяснялось потом, соответствовали реальности. В другой работе[130] я привел достаточно таких примеров. Тем самым поэтическая деятельность приближается к хабару[131]! Но если поэт может выступать в качестве «приемника», то точно так же можно допустить, что при известных обстоятельствах он способен действовать и как «передатчик», что излучаемые им фантазии – на самом деле! – могут порождать как добрые, так и, возможно, еще в большей степени, недобрые дела. Вспоминается одно высказывание Пабло Пикассо (1881-1973), в особенностях творчества которого как художника и графика, в его зачастую неестественной, на мой взгляд, манере можно распознать преобладание подсознательного, а потому оно имеет непосредственное отношение к нашей теме. Не ручаюсь за точность цитаты, но он сказал примерно следующее: «Даже если я бы не выставлял мои картины, а хранил бы их запакованными на складе, от этого их воздействие на людей никуда бы не исчезло».
Начав с произвольной передачи мыслей, доктор медицины Франц Гартман высказывает следующее мнение:
«Но люди влияют друг на друга мыслями также и непроизвольно. Мы не знаем, откуда берутся наши мысли (Джойс: “Никогда не знаешь чьи мысли пережевываешь”.) и куда они попадут. (Фойхтерслебен: “Мысли, ощущения, представления невидимо парят в атмосфере; мы их вдыхаем, ассимилируем и сообщаем, не сознавая ясно эти процессы”.) Они подобны носимым ветром семенам, которые прорастают там, где находят для этого благоприятную почву, и из этих зародышей возникают поступки. Книга ужасов, придуманная писателем у камина, посредством передачи мысли может стать причиной реального действия и трагедии в далекой стране, и вполне возможно, что судья осуждает злодея, которого он сам подтолкнул к преступлению, не зная того и того не желая, передачей своей фантазии. Это – бессознательная “черная магия”, и нам не потребуется долго искать подобные оккультные феномены. Мир полон ими, но мы их не видим»[132].
Тот, кто на собственном опыте узнал, как невысказанная недобрая мысль одного человека вскоре после этого была повторена отсутствовавшим другим человеком, который находился с первым в родственных или иных отношениях, не отвергнет априори вывод, что у достаточно лабильного (подвижного, склонного к изменениям) «перципиента» может наступить нервный срыв, особенно если «агент» долгое время продолжает свои проклятия из самых глубин души. Венский исследователь сновидений, доктор медицины Вильгельм Штекель «на основании своего материала приходит к выводу, что, если бы поэтов наказывали за все приснившиеся им преступления, то не хватило бы тюрем и виселиц»[133].
Христиан Моргенштерн (1871-1914), как и Гартман, предостерегает от слишком большой увлеченности «силами хвостов», как сказали бы эзотерики-таоисты: «Иной каменный дождь в высоких горах возникает из-за того, что по ним лазает серна. Подумай об этом и ты – ты, который карабкается по горам мыслей, и радуйся им, или за них себя упрекай, или делай то и другое разом в зависимости от того, как ты устроен!»[134]
126
127
128
129
130
131
Хабар («слух») играет большую роль в арабской литературе («Дошло до меня, о великий царь…») – прим. перев.
133