Она стояла очень спокойно, а он бинтовал ее лицо. Она вновь поймала себя на желании, чтобы его тело прижалось к ней, как тогда на стоянке, и все же боролась с потребностью наклониться к нему. Наконец прилив гнева против самой себя заставил ее выпрямиться около стены. Захотелось поскорее избавиться от этого дискомфорта и оказаться в нормальной к спокойной обстановке.
Завершив свою работу, Кайл решил, видимо, полюбоваться на дело рук своих. Рейн медленно опустила волосы, теряясь под его взглядом. Она еще никогда не была в подобной ситуации. Что сделать? Что сказать? Ее подмывало уткнуться лицом в его свитер, как это случалось с ней в детстве, когда она была сильно смущена или растрогана. Но она вновь принималась бороться с собой и сосредоточивала себя на мысли, что пребывание здесь Кайла объясняется всего лишь ее состоянием.
Однако произошло то, чего она меньше всего ожидала в этот момент.
— Рейн… — рука Кайла обвила ее плечи, пальцы слегка давили. — Вы только человек. — Ее глаза встретились с его глазами и задержались на них. Но он продолжал говорить голосом, далеким от нежности. — После того что произошло сегодня, вы, вероятно, расклеитесь.
— Я так не думала, — сказала она вяло. — Вы не забыли наше столкновение раньше?
— Нет. — Рот его изогнулся. — Но сейчас я не хотел бы спровоцировать вас на то же самое. Вы достаточно пострадали. — Он пожал плечами, его взгляд стал глубоким. — Достаточно, чтобы объяснить ваши слезы в машине. Если вы доверяете мне, то послушайтесь меня: вашему телу надо расслабиться, и я против этого не возражаю.
Он провел пальцем по ее щеке. Она не хотела сдаваться, но ее голос дрогнул:
— В вас возобладали желания эгоиста?
Он быстро опустил глаза. Потом притянул ее ближе и, несмотря на всю несуразность момента, Рейн позволила ему это сделать. Она уткнулась лицом в его плечо, вдыхая теплый мужской запах, исходящий от него, и заплакала. Его руки обвились еще крепче, и она оказалась в надежном укрытии, не лишенном, однако, опасности. Рейн поддалась объятию без желания сопротивляться. Если ему хотелось держать ее, то ей это было просто необходимо.
Он гладил ее по спине, но делал это как бы неохотно. Рейн чувствовала, что ее бьет непроизвольная дрожь, и винила себя за то, что ему так легко удалось преодолеть ее оборону, и потом она не была уверена, что сумеет унять слезы. Но Кайл взял процесс в свои руки и тихо укачивал ее с таким умением, будто он каждый день имел дело с дрожащими и рыдающими женщинами. Затем он столь же умело подхватил ее на руки. Ему не нужно было показывать дорогу к широкому дивану, обитому темно-зеленым ситцем. Воссоздать в памяти все, что там произошло, Рейн потом так ни разу и не смогла…
Ей трудно было сделать усилие над собой, чтобы подняться и пройти в ванную, когда этот бурный поток иссяк. Она чувствовала приятную опустошенность. Кайл отодвинулся, поцеловав ее в макушку. «Теперь он такой внимательный», — отметила про себя Рейн, у нее появились первые признаки рассудка. В ванной комнате она вытерла глаза платком, не осмеливаясь внимательно взглянуть на свое лицо, пока не сполоснула его холодной водой из раковины. Кроме носа и распухших век розового цвета, кожа на других участках была очень бледна. Глаза утратили цвет ирисов и были теперь просто серыми, под стать ее внутреннему состоянию Она взяла с полки щетку для волос и села расчесывать свои кудряшки.
Вернувшись, она обнаружила Кайла в кухне. Он что-то помешивал ложкой в ее чайной чашке. Она вопросительно посмотрела на него.
— Это не лекарство, Рейн… Всего лишь горячий чай, — пояснил Кайл. Он вел себя, будто у себя дома, а она чувствовала себя гостьей. Стряхнув с себя ту нелепость, она уверенно прошлась по ковру и уселась на лакированную табуретку. Между тем, он добавил в чай молока и, все еще помешивая, поднес ей чашку на блюдце. Потом пододвинув другую табуретку, грациозно сел.
— Ну что, у нас все о'кей?
Прежде чем ответить, Рейн сделала глоток горячего чая, ее красивые глаза рассматривали ободок на чашке. Она отметила, что чай оказался ей по вкусу, а мед и молоко усиливали его аромат. Она начала восхищаться его обращением. Кайл все больше привлекал ее, однако она не хотела слишком ускорять процесс.