— И не надо. — Она посмотрела на него долгим взглядом, желая именно сейчас познать его — его и свою любовь — в полной интимной близости. Голос ее было трудно узнать: — Я не попрошу тебя остановиться.
Кайл посмотрел ей в лицо, затем посадил ее себе на колени. Она вздрогнула от невыразимого блаженства, когда он сжал ее ноги коленями, а рукой погрузился в ее груди. Вздохнув, она обвила руками его плечи, а он гладил ее грудь, живот и изгибы талии у бедра. Пульсация крови чувствовалась во всех точках кожи, груди сами по себе трепетали под его руками. Она чувствовала и его легкую дрожь, когда он отодвинул мягкую кашмирскую шерсть платья и смотрел на ее стройную длинную ногу. Он не пошел дальше в своих ласках, лишь сжимал слегка пальцами ее кожу. Рейн поняла невысказанный вопрос. Вся горя желанием, она изогнулась всем телом и побуждала его к действию.
Через минуту она, горя огнем от его поцелуя, почувствовала, как он положил руку на ее руку. Ее тело напряглось, потом как будто растаяло, ощутив самое интимное в ее жизни прикосновение.
Время будто растворилось, сколько его прошло, неизвестно, прежде чем Кайл вновь сказал: «Я хочу тебя».
Всего лишь три маленьких слова, а Рейн сразу остыла. «Хочу», а не «люблю»… не «нуждаюсь». Острота ее собственного чувства, ее любви, необходимости слияния с ним ушла. Она безутешно жалела о потере и посмотрела на Кайла, встретившись с его ответным напряженным взглядом, она стала будто деревянной в его руках. Как же заставить его понять, что, любя его, она нуждалась в чем-то большем, чем его желание? Простое признание самого этого факта было недостаточным. Слово «хочу» терзало ее сознание вновь и вновь. От этого что-то сдавило ее горло и она смогла лишь тихо произнести: «Извини».
— И ты меня извини. — Он быстро отодвинулся и расправил ее платье. Затем он поднял ее и посадил на место. — По крайней мере, вы сдержали свое слово… не попросили меня остановиться. Вы и не должны были.
Рейн вздрогнула, почувствовав его иронию и ненавидя себя за все происшедшее. Она подняла руки к вискам, собралась с духом, чтобы сказать (ей так хотелось, чтобы он ее понял):
— То что мы делали, вдруг показалось мне таким холодным и ненужным…
— Леди, мы так же далеки от холодности и безразличия в наших отношениях, как могут быть далеки от этого два желающих друг друга человека.
— Что же, брак по расчету? — она покраснела. — Уступить вожделению?
«Брак без любви», — добавила она про себя, ведь сказать эти слова означало предать себя. Но тут заметила, что в его синих глазах зажегся огонек, и поняла, что он потерял терпение.
— Вы не можете ничего делать без чрезмерных эмоций, — сказал он с насмешкой. — Зачем все осложнять?
Рейн задала себе тот же вопрос, подумав, как быстро все произошло и совсем не так, как ей представлялось. Она знала, что у него были все причины сердиться, стыдиться и чувствовать неуверенность в себе. Она не смогла ничего объяснить ему, не раскрывая всей силы своего влечения, а без этого она могла лишь предполагать, что подумал о ней Кайл. Вероятно, что с ее стороны это был обман. Или хуже. Не видя, как можно спасти положение, она решила уйти и произнесла нетерпеливо:
— Пожалуйста, отвезите меня домой.
Она не надеялась, что Кайл не послушает ее, а он встал, взял со стула спортивную куртку и сказал:
— Я отвезу вас домой, Рейн. Но это последний раз, когда я разрешаю вам сбежать. Между нами все остается по-прежнему. Свадьба будет. Я уверен, что вы вряд ли откажетесь от того, что мы предложили Стивену. К тому же ваша оскорбленная мораль… или как это называется… вновь на своем месте. Удивительно, что одно и то же маленькое слово мы понимаем по-разному. Ну что ж, это хороший урок. — Он улыбнулся. — Доверие ничто без обязательства.
8
— Надеюсь, Кайл не доставил вам неудобств, оставив вас здесь со мной?
Рейн сразу же повернула голову, перестав любоваться статной лошадью, которая до этого приковывала ее внимание, и улыбнулась пожилому мужчине, севшему около нее. Посмотрев на Бенедикта-старшего, Рейн подумала: вот каким будет Кайл через двадцать лет. Между отцом и сыном было большое внешнее сходство, хотя Дэвид Бенедикт был, вероятно, на два дюйма ниже и немного стройнее. Он был атлетического телосложения, гибкий и плотный, что действительно свидетельствовало о регулярных занятиях теннисом и ручным мячом (об этом ей сказал Кайл). Она также знала, откуда у него этот красивый загар, контрастно подчеркивающий седину волос, — он был поклонником и горных лыж, причем из очередной поездки в альпийский лагерь вернулся совсем недавно. Глазами отец и сын тоже походили друг на друга — у обоих они были ярко-синие, хоти у отца в них запечатлелась вселенная усталость. Словом, это был красивый человек. И обаятельный, хотя имел довольно циничный нрав, к которому надо было привыкнуть.