Собственно, про сад. Одна из служанок, ухаживающих за цветами, которую Юкио замечала каждый раз утром во время своей прогулки, недавно исчезла…
Юкио она пробовала спрашивать, что же произошло с этой девушкой, но вместо ответа получила лишь испуганный взгляд другой служанки, которая не смогла выговорить ни слова. Всё это разумеется было подозрительно, и в то же время сообщать о происходящем, не имея никаких дельных фактов было бессмысленно… Вот девушка и зависла над своим письмом, не зная, что и написать, но взволнованная ощущением, что написать что-нибудь всё-таки нужно…
…Sir, I…
Тук-тук-тук!
Юкио встрепенулась, бросила бумажку в открытую дверцу светильника и сказала:
— Войдите, прошу.
Дверь скрипнула, открылась, и в комнату зашёл мужчина примерно сорока лет, худощавый, местами седой, немного бледный, с измученными чёрными глазами.
На его припущенных плечах висело голубое кимоно, завязанное небрежно.
— Я не мешаю, Юкио? — тёплым голосом поинтересовался мужчина.
— Разумеется нет. Прошу вас… Дядюшка. Ваше величество.
Мужчина неловко улыбнулся, зашёл в комнату и уселся на подушку на полу. Юкио покинула стол красного дерева и тоже уселась на земле напротив своего гостя.
Затем девушка внимательно, но всё же очень скрытно посмотрела на мужчину, который был никем иным, как Императором Японии. Тот слегка улыбнулся и спросил, с явной заботой в голосе:
— Тебе тут не скучно, Юкио?.. Можешь иногда выбираться в город, если хочешь.
— Благодарю, дядюшка, — поклонилась девушка и замолчала. Мужчина почёсывал свой бритый подбородок и смотрел в одну точку где-то в своём собственном сознании. Наконец он вздрогнул, опустил плечи и заговорил:
— Беспокойные нынче времена, Юкио…
— …Это так, дядюшка.
— Сложные времена… Второе восстание! А я уж думал всё закончилось. Но наш народ не так и просто утихомирить, — заметил мужчина и неловко улыбнулся.
Юкио молчала.
В одно мгновение множество предположений пронеслось в неё в голове: как же ответить на такой поистине каверзный вопрос? Согласиться? Опасно. Она может выдать в себе сочувствующую восстанию. Император после завершения войны старался сохранять в народе гармонию. Не раз и не два девушка слышала, как её собственный отец говорит о нём как об излишне миролюбивом человеке…
О ней и так ходили определённые слухи. Может затем Император её сюда и вызвал: проверить, а не является ли она сторонницей восстания? И если она себя выдаст, её вообще больше не выпустят из дворца… Всё это было чрезвычайно опасно, но с другой стороны… А вдруг Император наоборот, изменил своё мнение? Что если он не хочет больше сидеть сложа руки, хочет что-нибудь сделать, и даёт её прямо сейчас на это намёк?..
Или… Если он ещё не решился? Если ищет поддержку? Кого-нибудь, кто направит его на правильный путь? Юкио серьёзно задумалась и ответила…
— Именно так, ваше величество.
— Так, да… Как-то так.
Вдруг Император выдохнул и заговорил:
— Знаешь, Юкио, твой отец… Мой брат. Он в своё время осуждал моё решение выйти из войны. Говорил мне своим суровым голосом: да как ты можешь! Тебе за это припомнят тысячи поколений! Ух… До сих пор спина дрожит, — улыбка.
— А ещё раньше все эти министры уговаривали меня начать войну. Якобы если сейчас ничего не сделать, когда делится мир, нас самих после этого могут поделить… Вот и поделили. Я хотел всё исправить и пошёл на мирные переговоры на любых условиях, я думал, что поступаю правильно. Стараюсь уберечь жизни моего народа, но в итоге, — вздох.
— Восстание за восстанием, с моим именем на устах. Даже когда его Император опустил голову, наш народ смотрит всё выше и выше.
— Здесь нет вашей вины, ваше величество. Вы поступили как мудрый правитель.
— Мудрый… Я уже не уверен. Настоящий Император не должен защищать своих людей. Он должен олицетворять их волю, — заявил мужчина беспомощным голосом и посмотрел Юкио за спину, отражая глазами огонёк светильника.
— Возможно я должен был сделать, как они меня просили. Сражаться до конца.
— Это было бы опасно, ваше величество. У нашей Империи не было шансов против целого мира.
— Не было шансов… Знаешь, Юкио, если бы мы решили действительно сражаться до конца… — проговорил мужчина и вдруг замолчал. Молчал десять секунд, двадцать. Юкио приподняла глаза, чтобы посмотреть на своего дядю, и вздрогнула. В его глазах, несмотря на огонёк светильника, девушка увидела невообразимый, страшный холод.
— Ну что-то совсем уже поздно, — вдруг мужчина опустил голову и снова улыбнулся.