Ну и ладно, пускай читает, ничего такого там нет. Просто «прости–прощай, бучу не поднимай, ужин в холодильнике».
В итоге, закончив своё послание и протянув его малявке, я в последний раз оглядел кухню. Уходить, незнамо куда и хрен пойми за чем или кем, мне совсем не хотелось. Но этот хрен в броне… Уж больно интересно он «запакован». Вот только не из наших он, это точно. Наши ребята с полутора–метровыми пушками на перевес не бегают… Морпехи, негры, Лера… Сюда нормальных людей не завозят, что ли!? Нет, без шуток, какого черта?
Протянув письмо Арфе, я принялся расспрашивать её насчет моих инструкций — всё ли запомнила.
— КХО вскрывать лишь в экстренных случаях. Жить в казарме. Не давать Скокову пить. Следить за тем чтобы товарищ ефрейтор спал в расположении, а не в доме Адели. Не давать товарищу младшему сержанту превратить Сэйли в бегемота. Передать письмо Сивире… — быстро затараторила малявка, повергнув меня в ступор.
Какой позор… Эта чокнутая мурзилка гораздо ответственнее и дисциплинированней, чем все мои бойцы вместе взятые! Ей надо с Замуруевым познакомится! Вот уж точно — два сапога пара…
Блин, Замуруев…
— Отставить! Молодец… Хорошо запомнила. — без особого энтузиазма похвалил я ушастую.
Арфа аж засветилась и принялась демонстрировать свои блестящие зубы в улыбке до ушей. Но меня это мало волновало. Мне стало стыдно, что я до сих пор ни разу не сходил на могилу к своему «замку». Надо бы исправить это упущение, а то мало ли? Может статься, что другой возможности не будет… Да и крюк небольшой получается.
Еще раз убедившись, что ничего не забыл, я встал из–за стола и вышел в коридор. Мелкая последовала за мной.
— Вернусь через пару дней… — буркнул я, надевая вещмешок и закидывая автомат на плечо.
Арфа ничего не ответила. Она лишь как–то грустно хмыкнула и уставилась в пол. Похоже, будто кошатина понимала, что всё что я ей рассказал о цели своей поездки — брехня. Повернувшись к малявке и сделав как можно более будничную морду, я бодро сказал:
— Ну давай, удачи… Присматривай тут за моими засранцами. И следи, чтобы Сэйли… — закончить мне не дали.
Явно пытаясь подражать солдатам Арфа выпрямилась, вытянулась по стойке смирно и приложила ладонь к козырьку. Я хотел было посмеяться над серьезной мордой ушастенькой, но осекся. На ее глазах поблескивали капли влаги. Не говоря ни слова, она убрала руку от козырька и едва ли не побежала обратно на кухню.
Расчувствовалась, что ли? Устраивает тут сцены… Фильмов пересмотрела!? А хотя какие у них тут фильмы… Ладно, пофиг!
Можно подумать, что я не вернусь! С чего такой драматизм–то!? Блин… Закурив, я вышел из дома и двинулся в обход городка. Встречаться по дороге с Сивирой или с кем–то из бойцов мне совсем не хотелось.
— Зеленою весной, под старою сосной…. — тихонько бубнил я себе под нос, бредя по, залитому ярким солнцем, полю.
Где–то там, примерно в трехстах метрах впереди от меня, находится могилка моего «замка». Хотя и могилкой это назвать сложно. Воткнутый в землю искореженный автомат и проломленная каска на нем — явно недостаточно для надгробия. Жалко парня, вся жизнь была впереди, а он помер не за хер собачий, обглоданный каким–то отвратительным мутантом. И ведь погиб даже не на войне, а в стране разноцветных кошкодевок.
Хм, а ведь нас, наверное, пропавшими без вести объявили! Наверняка и всяких передачек наснимали наподобие: «Взвод солдат похитило НЛО» ну или йети сожрал…
— Кольчугою звенит и нежно говорит… — продолжал напевать я и, сам того не замечая, перешел на строевой шаг.
Муштра, а вернее, отношение к ней — крайне занятное явление. Поначалу ты её ненавидишь, потом терпишь, затем привыкаешь и, наконец, начинаешь по ней скучать. Мда уж, помню, как–то слышал разговор двух лейтенантиков — мотострелков. Два полудурка обсуждали между собой, мол, как у нас в армии всё хреново! Типа — зачем строем ходить, песни петь, плац мести и так далее… Идиоты! А ведь по паре зведочек на погонах! Вот уж и вправду, как надену портупею, так тупею и тупею. Лицо армии, блин, а таких вещей не знают! Даже песни строевые — и те не просто так сделаны. Эта, как её зовут–то?… Динамическая медитация, во!
Строевые песни не поют — их орут во всю глотку, попутно маршируя в строю. Когда справа и слева, а также спереди и сзади, идут точно такие же лоботрясы что и ты… Когда сотня рыл действует как единый организм, причем до такой степени, что ты можешь буквально чувствовать мысли остальных, вот тогда и приходит понимание, зачем нужно ходить строем и на кой ляд придуманы строевые песни. Даже хозработы устраивают не только в целях экономии бюджета части, но и в чтобы научить и обучить солдат. Для того, чтобы стать солдатом, не нужно метко стрелять и быстро бегать. Это важно, но не главное.