— Угощайся, — Стас подвинул мне ящичек с сигариллами, а сам стал набивать трубку. — Вот эти, светлые — натуральный табак, а потемнее — коньячные…
Я взял коньячную, обрезал кончик, неторопливо прикурил. Всяческие табачные штучки у Стаса всегда были на высоте. Одно время он баловался кальяном, но потом вернулся к европейской классике.
— Итак? — спросил я.
Не отвлекаясь от трубки, он показал глазами на полку. Я посмотрел, достал бутылку и два бокала. «Хеннесси». Не спрятаться, подумал я и налил по чуть-чуть.
— Парня хочешь представить шефу? — спросил Стас.
— Да. Для того и ехали.
— Как он тебе?
— Впечатляет.
— Завтра с утра, может быть, испытаем?
— Попробуем. Просто, насколько я знаю, шаманам нужно время для адаптации — к новому месту, к обстановке…
— Времени-то у нас как раз…
— Рассказывай.
Новостей класса «ахтунг» было две. Во-первых, Комитет внезапно возбудился, и возбуждение это было чрезвычайным. Только перехватываемый нами трафик возрос раз в двадцать в сравнении со среднегодовым. Что там они посылали по закрытым от нас каналам — бог весть. Дешифровальщики горели на работе, но всё равно отставали на три-четыре смены шифров и на полтора-два месяца времени. То есть сейчас мы получали разрозненную информацию, переданную в середине августа. До всплеска трафика был ещё почти месяц… Во-вторых, нам в кои-то веки удалось взять языка.
В Путоранах разбился вертолёт «Дельфин ЕС-155», с которого богатенькие буратины отстреливали снежных баранов. Надо полагать, это чистое совпадение, что разбился он просто в полукилометре от лагеря нашей экспедиции и что никто не выжил, а тела унесло потоком. Но как бы унесло не все тела, одно нам досталось и сначала было допрошено на месте, а потом переправлено в некое «убежище-11», где было допрошено уже с применением спецресурса. И не подумайте, что это пытки; пытки в ряде случаев бессмысленны; это так называемая «психотомия»… подробности можно пока опустить. В общем, выяснилось, что данный индивид шесть раз проходил курс лечения в клинике на озере Комо, что в Итальянских Альпах — и которая (секрет Полишинеля) принадлежит Комитету — не всему, конечно, а самым хитрым и жадным из генералов. В клинике творят чудеса простейшим методом: подсаживая в тела землян баложских Десантников, которым ставят условия: лечение и омоложение тела, а иначе — в распыл. И те, конечно, лечат… В общем, итог психотомии был таков: перед нами уже не человек. Десантник из него извлечён, но сам он остался баложским агентом. Балог во всём: в системе ценностей, в способе мышления, в психоматрице (что бы это ни означало; когда я слышу слова «биополе» и «психоматрица», моя рука тянется к выключателю реальности…) Прикинули количество очень богатых и влиятельных людей, прошедших через одну эту клинику за почти двадцать лет её существования, и пришли на копчик. Но, что хуже всего, всё руководство Комитета активно и охотно пользовалось ею на халяву…
И есть толстое подозрение, что не только оно одно. Ты понял, да? Тут мы пока ведём себя осторожно, однако же имей в виду.
Я посидел некоторое время, уставившись в бокал и раскладывая по полочкам информацию. Нельзя сказать, что мы этого не подозревали. Просто теперь мы это узнали наверняка.
— А что решили с трафиком? — спросил я.
— Я думаю, тебе завтра что-то сможет сказать шеф. — Стас попыхал трубкой. — Рабочие версии есть, но они равновесны.
— Побег Благово как-то с этим связан?
— Более чем вероятно.
— Сколько раз Благово принимал Десантников?
— Не знаю. Но уж точно не меньше ста.
— Значит, и он?..
— А ты?
Я посчитал.
— Девятнадцать. Если не считать в детстве, когда…
— Можно не считать, я думаю. Вот видишь. Девятнадцать. Но ты себя полагаешь человеком?
— Ну… вроде как да. Хотя в свете открывшихся обстоятельств я бы проверился.
— Завтра и проверимся. На пару. Мы тут несколько новых тестов сварганили. Именно в свете вновь открывшихся… Ну вот. Переваривай. Спать?
— Спать. Долгий был денёк…
И уже потом, когда и Яша ополоснулся под душем и улёгся, и я, освежившись вслед за ним, постелил себе на своём любимом диване в громадной остеклённой лоджии, где Ольга Тимофеевна разбила целый зимний сад, Стас заглянул ко мне и сказал:
— Да, я и забыл. Тебе Прищепа привет велела передать, как увижу. Вот — передаю…
Танька, подумал я. Надо же.