Не подумайте, я не раскорябываю себя специально, наоборот, я стараюсь спрятать все эти переживания подальше, поглубже, просто изредка нужно чуть-чуть стравливать давление. Чтобы не рвануло непредсказуемо. Может быть, я ещё пригожусь…
Дальше я буду рассказывать не только о том, что происходило со мной и вокруг меня, но и о делах, свидетелем которых я не был. И просто из экономии слов не всегда стану объяснять, как и почему я узнал о том или другом событии. Никакого коварства с моей стороны здесь нет, а уж тем более конспирации — от кого теперь конспирироваться-то? Но я прикинул — получается огромный рыхлый текст, притом однообразный: пришёл тот-то, сказал это. Потом я встретил того-то, и он рассказал другое. Я сопоставил «это» и «другое» — и понял, как оно было на самом деле… Может, такие подробности кому-то и интересны, но сам я их читать не люблю. Поэтому просто предупреждаю: обо всех описанных событиях я знаю всё досконально, а уж как я это узнал — дело ремесленное. Договорились?
Ну да, и как я ехал — это тоже не сказать чтоб сильно увлекательно было. Дорога как дорога. Сало як сало…
Часть вторая
Столичная штучка
— А поворотись, сынку!
Макс, конечно, поворотился, а потом мы обнялись. Он стал здоровенный, крупнее меня, а ведь я отнюдь не малыш. И загорелый… Я ткнул его двумя пальцами в пузо — это было железо.
— Здорово, дядька! А чего не предупредил? Мы бы сейчас…
— Потому и не предупредил! А где остальные?
— Мать у соседей, сейчас вернётся. А малой где-то шлындрает.
— Ну, понятно. Пойдём, поможешь выгрузить…
Традиция привозить гостинцы родне у нас сохраняется свято, поэтому я сделал крюк — проехал через Тулу, где у меня были кой-какие зацепки. Так что в Тугарин я привёз пару спиннингов «Джи Лумис» на крупную рыбу, кучку всяких новомодных прибамбасов, на которые эти самые крупные рыбы должны нестись, сломя хвосты, от самой Астрахани — для парней, и две пары нарядных туфель на низком каблуке (ручной айсорской работы) — для сестры.
И всё это — за смешные деньги…
Когда я поволок из-под сиденья чехол с карабином, Макс покосился:
— О, ты, смотрю, надолго?
— Успею надоесть, — сказал я. — Кабаны как, в город не заходят?
— С кабанами смутно. Их прошлый год много выбили — типа, чтобы африканскую чуму не разносили. Так что не знаю. Ну, узнаем, делов-то. Шабельникова надо спросить, он всяко разно в курсах.
— Шабельников — Юлик, что ли? А он всё ещё здесь?
— Здесь, дядь Лёш. Начальник горотдела. Пока что.
— Я-то уверен был, что он давно в Волгограде. А то и вообще…
— Не свезло… А вон и мать идёт!
Серафима налетела, как маленький свирепый жаркий вихрь. Вот сколько лет прошло, а она как считала тумаки и поджопники лучшим способом воспитания младшего брата, так и продолжала считать. Хорошо, что в этом мире есть хоть что-то постоянное…
— Почему не позвонил! Почему не позвонил! Я почему, как дура, всё последней узнаю?..
Наконец я сумел подхватить её под локти и чуть приподнять. Она тут же попыталась сунуть мне коленом туда, куда не надо.
— Тихо, тихо, тихо. Симочка, уже всё. Я уже здесь. Я сбежал. Считай, что скрываюсь. Никто не должен знать…
— Да уже все знают! Вон Валька и говорит: смотри-ка, мол, твой тоже приехал! А я ни сном ни духом! Пусти!
— А ты уже перестала драться?
— Я никогда не дерусь! Если бы я дралась!..
— Дядька, да это она правда не дерётся, — прогудел Макс. — Сковороду ей дать или там чапельник — вот тогда да, а так — погладит только, приголубит…
— Вот мало я вас сковородой! — пыхнула огнём Серафима. — Стыд мой и срам, глаза бы не глядели!..
— Ставить её? — спросил я Макса.
— Ставь, — с сомнением сказал Макс. — Мам, только не!..
Впрочем, обошлось без серьёзных травм. Серафимино усердие компенсировал малый вес. Ну и отходчивость, конечно, что является нашей семейной отличительной чертой.