Вот Ирка выбесится, подумал он даже с каким-то злорадством. Машина-то на штрафстоянке будет… или, может, постараться отмыть до её возвращения? Ладно, что-нибудь придумаем. Кто у нам там — дети ментов? А, Радько из десятого. И, и, и… уже нет. Всё.
Он аккуратно тронулся, объехал лежащего у обочины мёртвого волка, включил аварийную сигнализацию и стал разгонять машину, прислушиваясь к звукам — не отвалилось ли что-то ещё и нет ли какого-то скрежета?
До больницы было восемнадцать километров. Всего ничего, когда на колёсах. Но почему-то очень далеко, когда везёшь мужика, только что сбитого тобою на дороге…
— Как он? — спросил Чубака Алину.
Она перегнулась назад. Потом спросила:
— Что?
Сбитый мужик прохрипел невнятное.
Алина села прямо. Потом посмотрела на Чубаку.
— Э-э… — и Чубаке показалось, что она забыла, как его зовут. — Надо вернуться.
— Что?
— Правда. Очень надо.
— С ума сошла? Он же загнётся в машине! И что тогда?
Алина несколько секунд неподвижно смотрела на него, потом вдруг протянула руку и схватилась за руль. Чубака испугался, что она сейчас попытается начать рулить. Она чокнулась. От внезапного испуга он ударил её по руке сильнее, чем хотел — и перепугался ещё больше.
— Дура! — заорал он. — Разобьёмся же!
Алина поднесла к лицу окровавленную ладонь, посмотрела, повернула тыльной стороной… Сейчас начнётся, подумал Чубака. Ну, или кончится.
— Ты, наверное, всё-таки башкой приложилась, — торопливо заговорил он. — У тебя шок, просто шок. Ты дыши, дыши поглубже. И считай: раз, два…
— Три, — сказала Алина.
Чубака непроизвольно зажмурился, будто ожидал выстрела или взрыва. Но ничего не произошло.
Через пять минут на месте дорожно-транспортного происшествия остановился автобус. Он встал как раз над кровавым пятном, поэтому подъехавшие позже вооружённые люди в широких плащах ничего не заметили.
А через пять минут после того, как умчался автобус, перед мостом остановилась бортовая «газель». Из неё вышли два парня, оба в резиновых сапогах.
— Точно, волчара, — сказал один.
— Молодой, — сказал другой. — Ну да ладно, взяли…
Они легко забросили мёртвого волка в кузов, забрались в кабину и поехали обратно.
Примерно через час джип «Ниссан-патрол» вернулся, из него вышли те же люди в длинных плащах, долго молча ходили, светя фонарями, перекинулись парой слов, снова сели в машину и уехали в сторону города.
Сильно после полуночи в ту же сторону пронеслась ещё одна машина — серебристый «Додж — гранд-караван». Больше никакого движения по дороге не было до самого утра. Два раза туда-сюда пробежали ёжики.
— Аля, — глухо сказал Чубака. — Я тебя у детского садика высажу. Ты сразу домой беги, отмойся начисто и одежду всю выстирай. Холодной водой. Ну, ты лучше меня знаешь, наверное.
— Да, — сказала Алина. — Хорошо.
— Ты меня не видела, и я тебя не видел.
— Конечно.
— Я тебе из больницы позвоню.
— Обязательно.
— Ну, давай…
Он притормозил, Алина быстро выскочила из машины и устремилась в переулок между детским садиком и старым брандмауэром. Она не оглянулась. Чубака испытал лёгкую досаду, но притом и облегчение.
Может, всё? — с некоторой надеждой подумал он.
Дверь приёмного покоя больницы была открыта, но внутри Чубака не обнаружил ни души.
— Эй! — закричал он. — Есть кто живой?
Ответом было молчание.
Он твёрдым шагом пошёл по коридору, приоткрывая двери справа и слева. Пахло дезинфекцией, хлоркой, чем-то сладковатым. Наконец за дверью с надписью «Перевязочная чистая» он услышал голоса:
— …вот здесь, выше…
— …руки убрала!..
— …да я…
— …руки, говорю!..
Чубака распахнул дверь. На перевязочном столе лежала голая по пояс девушка. Одно плечо её, часть груди и подмышка были густо намазаны йодом. У стола стоял хирург Сергеев, отец семиклассника Сергеева, в халате с закатанными рукавами и в латексных перчатках. В руке он держал здоровенный шприц.
— Вон отсю!.. — закричал было он, увидел, каков Чубака с фасада, может быть, и узнал его. — Что с вами?
— Это не моя, — сказал Чубака. — В машине…
Девушка быстро вскочила со стола и надела белый халат.
— Эти на этаже, — сказала она Сергееву. — Я сбегаю.
— Быстро, — сказал Сергеев и шагнул к Чубаке: — Пошли.
Они втроём выбежали из перевязочной: девушка в халате — направо, Чубака с Сергеевым — налево. По дороге Сергеев подцепил рукой каталку. Каталка повизгивала и вихляла колесом.