— Почему уйти? — спросила Стася. — Раз они такие всемогущие? В войсках же не дети служат…
— Потому что им сказали открытым текстом, что на город сбросят водородную бомбу. И сказали так, что они поверили… Дай чего-нибудь попить, а? Руки трясутся…
Стася повернулась, чтобы взять чашку, и в этот момент замигал свет. Лампы меркли, вспыхивали, снова меркли — и вдруг погасли совсем.
— Ну вот… — протянула Стася. — Теперь долго чаю не попьём.
— Трансформатор, что ли?
— Что-то на подстанции. У них такое во время грозы…
Свет снова загорелся.
— Обошлось, — сказала Стася.
— Обошлось — это хорошо… — согласился Глеб. — А часто такое бывает?
— Говорю же — когда грозы.
— А-а…
Руки у него уже не дрожали. И вообще с ним произошло что-то интересное, непонятное — но впечатления от только что проведённого «допроса инопланетянина» затмевали собой всё.
За месяц наблюдения за Карповым в его ипостаси «маяка» Сергеич и Олег буквально утыкали просеку, на которую он регулярно выходил, портативными телекамерами, работающими и в инфракрасном диапазоне. Сейчас картинки с них выводились на шесть ноутбуков — по четыре на каждый экран. Аспирант сидел, скользя взглядом по изображениям. Программа обработки была настроена так, чтобы сразу выделять цветом движущиеся предметы. Пока что всё было в зелёной гамме…
Потом появился багровый Карпов. Фигура его, как всегда, была размазана чуть больше, чем это диктовалось разрешением камеры, и объяснения этому пока не было. За ним тянулся медленно тающий след. Возможно, температура тела Карпова сейчас зашкаливает, неуверенно подумал Аспирант. Карпов вышел на середину просеки и замер. На часах было ноль один пятьдесят восемь. Интересно, почему они привязывают все свои действия к нашему времени, которое по большому счёту условно, подумал Аспирант. Потом он увидел, как вдали от Маяка шевельнулось и снова замерло другое продолговатое пятно: Олег в маскировочном балахоне. Наверное, ему опять видимость закрывали кусты. Больше он со мной не пойдёт, зло подумал Аспирант, старание есть, а навыков — чуть…
Ноль один пятьдесят девять.
Одна из камер оказалась расположена настолько удачно, что давала очень неплохое изображение лица Карпова и верхней половины тела. В условных, конечно, цветах. На месте глаз были чёрные провалы, щёки пламенели изнутри, как угли в костре, сквозь них просвечивали челюсти. Карпов медленно набрал полную грудь воздуха, откинувшись назад, разведя руки…
А интересно, почему он всегда без протеза — ведь обычно носит его не снимая?.. Однако же вот — протеза нет. И не заметно было, когда снял.
Карпову оторвало руку в банальном ДТП — ехал, выставив локоть из окна, а пьяный агроном проехал с ним впритирку и даже не заметил ничего, собакин сын. Это было, когда Карпов с семьёй ещё жил в Казахстане. Там ему культю залечили, а протез он себе сделал сам, собственноручно. Из гордости, вредности или из чего-то ещё — он никогда не признавал себя инвалидом, не проходил никаких комиссий и не требовал к себе специального отношения.
Похоже, это и спасло его нынешней ночью…
Ноль два ноль-ноль…
Камеры были без микрофонов, но Аспирант всё равно как будто слышал странный низкий прерывающийся вибрирующий звук — больше всего напоминавший звук старых модемов. Сергеич записал его на прошлом сеансе — пока не появился Благоволин и всё не пошло кувырком.
Проклятая перекрёстная конспирация, подумал Аспирант. Почему я не могу знать, кого и когда подсадили Карпову, кто и как установил, что именно этот десантник является «маяком», кто вообще разрабатывал операции, где планы, в чём цель… Ну, в чём цель, мы вроде как знаем, хотя с нашими союзничками (а именно так он называл про себя балогов, изъявивших готовность к сотрудничеству) ухо надо держать востро и каждый шаг подвергать перекрестному анализу… чего мы не делаем. И, наверное, зря…
Ноль два ноль одна.
Карпов стал ещё ярче и ещё прозрачнее. Сейчас весь скелет просвечивал сквозь пылающую плоть. По лицу, по яростно распахнутому рту было видно, что звуки он издаёт чудовищные, за гранью человеческих возможностей. Завороженный этой картиной, Аспирант едва успел увидеть ещё какое-то движение в лесу. Он не понял, что это было — мелькнуло и скрылось. Опять волк? Сколько можно волков?..
Ноль два ноль два. Ноль два ноль три…
Как будто лопнул трос. Карпов стал медленно меркнуть и становиться не таким прозрачным. Сначала он опустил руки и какое-то время стоял как простой человек, забывший, куда идти. Потом — рухнул на землю. Рухнул неестественно, будто у него сразу переломились все кости.