— А как же Вовка? — спросила Аня.
— Утром… — начал было Глеб, но тут в дверь стукнули: два раза и раз.
— Вот и он, — сказала Аня.
Ввалились двое: Вован и Суслик. Оба как после драки, Вован с рюкзаком.
— Так это… — начал Вован, переводя взгляд с Ани на Стасю, потом на Глеба, потом по следующему кругу. — Вы чё, тоже… ну, типа?
— Ну, типа, да, — сказал Глеб. — А у тебя что?
— Да батька… — Вован вдруг сморщился, будто в глаза ему брызнули из баллончика. — В общем, я… не вернусь. В жопу такие оладушки. Пошёл вон к Суслику, а у него…
— Дверь взломали, — сказал Суслик. — Отцу звоню, а он говорит — ничего не трогай, иди к тётке Варваре. А тут Воха с резиком. Ну мы и… вот.
— Всё равно надо сматываться, и быстро, — сказал Глеб. — Девочки, три минуты.
— А чё ты командуешь? — спросил Вован.
— Я в теме, — сказал Глеб. — Мы сейчас уходим и прячемся. Я знаю, куда. Потом будем разбираться, не сейчас.
— Да я без наезда, — сказал Вован. — В теме так в теме…
— А что с отцом? — спросил Глеб.
— Да не знаю… бешеный… мать не узнаёт, меня не узнаёт… в крови весь…
Девочкам потребовалось меньше трёх минут. Они появились в тёмных джинсах и кроссовках, в почти одинаковых свитерах, с длинными свёртками в руках. У Ани был набитый школьный рюкзак, у Стаси — брезентовая сумка через плечо.
— Перебежками? — деловито спросила Стася.
— Я сначала один выйду, посмотрю, — сказал Глеб.
— Ни хрена, — сказал Вован. — Я с тобой.
— Ты ж не знаешь…
— Историчка, — сказал Вован. — Знаю. Она кто?
— Ну… Она не человек.
— А чё, заметно…
— Возьми что-нибудь, — Глебу вспомнился такой давний разговор со Стасей. — Лом или что ещё…
Вован с сомнением посмотрел на него.
— Возьми хоть это, — сказала Стася. Она подала Вовану двухкилограммовую гантель. — И… ну, сам разберёшься.
Глеб, держа «посредник» перед собой, осторожно приоткрыл дверь. Тихо. Косой свет. Тянет кошками. Он пожалел, что не взял маленького зеркальца — высунул его и всё осмотрел. Ладно, теперь уже нечего… Так, впереди пусто. Он сильно толкнул дверь и выпрыгнул, разворачиваясь. Тоже никого. Там тупик и там никого. Можно повернуться спиной…
— Выходим, — сказал он — вернее, хотел сказать. Потому что впереди, на лестнице, раздались быстрые шаги — кто-то поднимался бегом…
Когда я потом пытался расписать все перемещения Алины — вернее, Квадрата девятнадцать, конечно, — то каждый раз заходил в тупик, потому что перемещения эти были чересчур стремительны и вроде бы бессистемны; но, разумеется, логика в них была — только не наша, не человеческая. Всё у неё — у него — было просчитано… Долгое время я был уверен, что десантников было как минимум двое. Но потом всё же согласился с очевидным-невероятным: Девятнадцатый действовал в одиночку, но нечеловечески быстро. Ну и компактность городка сыграла роль; нам, жителям мегаполисов, трудно представить, что вся арена событий может уложиться в овал два с половиной километра на километр. Два с половиной — это мне идти от дома до метро, а ведь считается, что живу почти рядом со станцией…
— Будь очень осторожен. Просто очень-очень осторожен…
Аспирант дал отбой и положил телефон в карман. Осмотрелся ещё раз. Картина носила следы не столько обыска, сколько погрома. Для обыска не надо срывать скатерть со стола, бить посуду и дырявить абажур. Он наклонился и поднял с пола фотографию: он сам, Стёпка Сизов и Валерка Краснобровкин летом семьдесят пятого… уже всё было плохо, но мы и не представляли себе, до какой степени плохо… Степан здесь, в городе, и говорят, что полная развалина, а вот где Валерка — большой вопрос. Может быть, в базах о нём и есть сведенья, надо бы поинтересоваться…
Он услышал скрип половицы за спиной, но среагировать не успел.
В рауше Аспирант пробыл недолго, но за это время его успели раздеть догола и привязать к стулу. С волос и бровей стекала вода, мешала видеть. Впрочем, соображение включилось сразу, и не было сомнений, кого он увидит перед собой.
Молодая женщина Алина Сергеевна Арабова, двадцати восьми лет.
Она же — Квадрат девятнадцать. С которым, можно сказать, не один пуд соли…
— Местность по-прежнему красивая? — спросил Аспирант. Язык ворочался с некоторой неуверенностью. — Или уже обрыдла?
— Есть немного, — сказал Квадрат. — Но скоро вашими стараньями здесь будет сплошная бетонная площадка. Или лавовая. Как повезёт.
— Не тем пугаешь, — сказал Аспирант.