— Вообще не пугаю. Ты меня знаешь. Не любитель пугать. Просто говорю как есть.
— Знаю… Сколько мы не виделись?
— Восемь лет, четыре месяца и шестнадцать дней.
— Подожди… Это когда же?
— Так тебе всё и расскажи. Сообрази сам.
— Это… это… Так вот почему мне Благово таким разумным показался!
— Молодец. Но тогда ты меня не засёк ведь?
— Тогда — нет… Слушай, что вы с ним задумали?
— Да как всегда — спасти этот мир. Только не подумай, что я тебе буду выкладывать наш план.
— Не настолько наивен. Но, видишь ли… я ведь немного в курсе идей Благово. По-моему, он больной на всю голову.
— И кому из гениев это мешало?
— Нашёл гения…
— Именно. Правда, оказалось, что гений и злодейство очень даже совместны. Но ведь тебя это не удивляет, правда?
— Меня давно ничто не удивляет.
— Да, ты скучный. Как с тобой Маша жила все эти годы, не представляю.
— Давай об этом не будем.
— Ну, почему же. Это был весьма познавательный этап в моей жизни. Кстати, сколько нашему мальчику? Весной шестнадцать стукнет?
— Ты же знаешь. С точностью до минуты.
— Это да… Значит, скоро начнётся.
— Ничего не начнётся. Он совершенно нормальный.
— Ну, тебе-то откуда знать? Ты его даже не видишь.
— Маша.
— В этом вопросе я бы ей не стал так уж доверять. Пристрастный исследователь хуже невежественного. Лучше уж поверить Благоволину.
— Чем — лучше? Он что, не пристрастный? Эта его концепция Нового Мира — не чудовищная? Да брось ты… ерунду вы затеяли, ничего не выйдет…
— А то, можно подумать, ваш долбанный Комитет затеял не ерунду? Вы хоть посчитать попытались: двадцать миллионов пойдёт только в первой волне десанта. Вы чем там думали? С кем договаривались? Они же вас, как… слепых котят…
— Хы. Хотел сказать «детей», да вспомнил неладное?
— А что — детей? Что теперь дети смогут сделать, если десант — предупреждён? Да и тогда, честно говоря, всё срослось бы, если бы работали всерьёз, по-взрослому. А так — я ведь сколько раз говорил: это просто в мышеловку положили сыр. Вот и всё.
— То, что вы придумали — куда хуже.
— Ты ведь толком не знаешь, что мы придумали. Больше того — я толком не знаю. Не понимаю. Не могу охватить. А ты говоришь — Благово не гений. Да рядом с ним любой Эйнштейн или там Да Винчи — банальные посредственности. Или Лю Пинь.
— Это кто ещё?
— Тебе это вообще не по зубам будет. Так вот, все они — гении плоскостные. То есть их разум распространяется шире, чем у тебя, например — что нетрудно — но всё равно по плоскости. Его можно окинуть взглядом и постичь. А Благово — гений многомерный…
— Слушай, а с вами был волк…
— Угол три. Да. Но на связь он что-то не выходит. А что?
— Да так. На Глеба зачем-то набросился.
— Не знаю. Может, и не он. Тут волков этим летом очень много было. С Капъяра пришли…
— Может, и не он… Благово взяли по твоей наводке?
— Нет. Мне сообщили, что его обнаружили, и всё. Думаю, случайно вышли.
— Всё может быть. Как ты считаешь, где его держат?
Аспирант сделал попытку пожать плечами.
— Я не спрашиваю, знаешь ли ты, где его держат, — сказал Квадрат. — Ты вряд ли можешь это знать. Я спрашиваю твоё мнение — где его могут держать?
— Мнение у меня есть, — сказал Аспирант медленно. — Верное или неверное, не представляю. Но я отдам его в обмен на любезность с твоей стороны.
— Развязать? Пи́сать захотел?
— Развязать тоже можно. Но я о другом. Мне нужен «посредник». На один раз.
— Вашими стараниями это реализуется буквально вот-вот, — Квадрат мелодично рассмеялся. — В огромном количестве и в ассортименте… Зачем тебе «посредник»?
— Мать в коме. Вывезти невозможно…
— Да, наверное, никто и не собирается тебе это организовывать, друг мой Сева. Плохие у тебя друзья. И как начальство они тоже никуда не годные идиоты.
— Можно подумать, вы с Благово умнее… Вы ведь искали «Маяка», правда? Так вот, давай так: я сдам его тебе сразу после того, как мы навестим больницу. И поделюсь своим мнением о месте содержания Благово. То есть…
— Хороший план, — пробормотал Квадрат и поднёс к глазам телефон Аспиранта. — Кто же тебе столько эсэмэсок шлёт? Девушки, небось? Так, а какой у нас тут пароль? Ха… и кто тебя учил такие пароли ставить? Ну ты даёшь… Что нам пишут? «Белый»… «Белый»… ещё раз «Белый»… Что бы это могло значить?
— У тебя нет «посредника», — сказал Аспирант. — Иначе ты сделал бы мне подсадку и всё узнал.