В лицо ударил мощный луч света, и возник размытый светом силуэт человека в странном костюме, но с характерной полосатой палочкой в руке.
Чубака тормознул, объехал гаишника, успев понять, что тот одет в комбинезон химзащиты, но маски на лице нет, прижался к обочине и приготовился ждать неторопливого подхода стража дороги, — однако тут же увидел впереди ещё двоих, машущих светящимися жезлами и показывающих, что надо съехать с дороги на поляну, где несколько лет назад пытались организовать что-то вроде придорожного рынка, но потом забросили эту затею. Сейчас там стояла большая палатка, несколько внедорожников явно казённого вида и две оранжевые автоцистерны. Всё это освещалось сбоку-снизу синеватым прожектором.
Стояли и ходили вооружённые люди, одетые в комбинезоны и то ли плащи, то ли халаты. Многие были в марлевых масках.
Чубаке показали, куда поставить машину. Там уже стояла одна — фургон «Газель». Кабина была пуста. Чубака вышел. Пахло соляровой гарью и какой-то едкой гадостью.
Приблизился человек с жезлом. На поясе его комбинезона висела кобура, из которой торчала большая пистолетная рукоять.
— Что происходит? — громко спросил Чубака. Он старался говорить громко и напористо, чтобы не было страшно. — Почему вы меня остановили?
— Там объяснят, — глухо из-под маски ответил тот, показав жезлом на вход в палатку. — Оставьте машину открытой и дайте мне ключи. Документы возьмите с собой.
Чубака на немножечко негнущихся ногах направился к палатке. Она приближалась подозрительно медленно. Наконец он дошёл.
Всё произошло в одну секунду. В кармане завибрировал и запиликал айфон, Глеб машинально сунул руку за ним, чтобы отключить — и в этот момент из-за угла появилась Стелла Кибовская. Только по рыжим волосам можно было опознать её сразу — потому что всё остальное было покрыто густой серой грязью.
— Ой, ё! — сказал сзади Вован. — Стелка, что за хрень?
В общем, удалось разобрать, что они с Кириллом катались на мотоцикле и тут неподалёку за городом влетели в канаву… но нет, там не было грязи, а было другое: на них бросились какие-то люди с автоматами, пришлось убегать и прятаться в дренажной трубе под выездом с Абрикосовой и оттуда уже переулками добираться до центра, и она побежала к Стасе, потому что к Кириллу ещё через полгорода и у него там родители, а она не может в таком виде…
Глеб тем временем тупо смотрел на экран айфона. Пришла эсэмэска: «Надо обязательно увидеться утром дома. Отец».
Да. Надо. Но, чёрт… чёрт…
Что за люди с автоматами? Наши? Чужие?
Нет, надо уходить…
— Я ей ключ оставила, — сказала, выходя, Стася. — Отмоется и запрёт. Потом разберёмся…
Они спустились вниз и, в общем-то, не скрываясь, направились через квартал по диагонали на улицу Мира. А через две минуты со стороны Центральной появилась деловитая Алина. Она шла босиком. Не останавливаясь, не осматриваясь и вообще никак не обозначая своих намерений, она подпрыгнула, зацепилась за балкон второго этажа, энергичным движением закинула ноги на перила, подтянулась на ногах, встала, снова подпрыгнула — теперь уже до балкона третьего этажа. Там она лёгким тычком ладони высадила хлипкую балконную дверь…
Стелла как раз смывала с волос шампунную пену, когда ей показалось, что дверь в ванную приоткрылась. Просто потянуло холодным воздухом. Но посмотреть не было никакой возможности. Она просто спросила:
— Стаська, ты?
Ответа не было. Впрочем, и холодный воздух перестал тянуть. Стелла домылась — надо сказать, что одежда защитила её хорошо, гнусная жижа до тела почти не добралась, — вытерлась, натянула Стаськину футболку с надписью «Hate is… to skilfully learn to fake absens of orgasm», обмотала гриву полотенцем и вышла.
Такого разгрома она в жизни своей не видела…
После этого Квадрат девятнадцать из Тугарина исчез. Это было около трёх часов ночи. Я думаю, он ушёл пешком — вернее, бегом — напрямик к райцентру, пройдя незамеченным через редкое ещё кольцо оцепления, а там сел на утреннюю электричку. Или угнал машину, что тоже возможно. Так или иначе, через двадцать примерно часов он появился в Геленджике.