– А почему четырнадцать лет? И почему беспризорницей?
– А почему нет? Это же идеально! Ещё бы и байк крутой… – его грубое лицо приняло мечтательный вид. – Представь: закат, тучи после дождя, мокрый асфальт. Где-то в Америке вы выходите из дешёвого мотеля, прохладный ветер обдувает вас свежим влажным воздухом. Она целует тебя в губы, присасываясь, как пылесос, пока твои руки запутались в её волосах. Вы садитесь на большой тяжёлый байк, он заводится с оглушающим рыком, и вы мчитесь навстречу звёздной ночи под запилы тяжёлого рока и хэви-метала. Не это ли счастье? Ты свободен, она свободна, и ей всего четырнадцать, ох… Четырнадцать лет – самый сок, если ты понимаешь, о чём я, – он смеялся, и казалось, что смех его бесконечен. – А беспризорница потому, что если ты с ней, если ты взял её под своё крыло, а особенно если вы ещё и путешествуете, а, значит, преодолеваете трудности вместе, то она будет тебе предана как никто другой. Понимаешь? У неё же никого нет! А тут ты, который оберегает, помогает и дарит тепло. Ну и ебёт.
Смех его очень громкий, и со временем он начал раздражать и раздаваться неприятным громом в ушах.
– А тебе не кажется, что это звучит немного… Педофильски? – выбор в качестве спутницы четырнадцатилетней беспризорницы немного удивил меня. Обычно это не то, что выбирают люди для описания счастья.
– Нет. А с хуёв ли это педофильски звучит? – выразил он искреннее недоумение.
– Ну… Типа ей четырнадцать, а ты её… ебёшь… – я старался не накалять возможное раздражение в нём, хотя и не знал, было ли оно вообще, но на всякий случай, потому что он начал меня немного пугать.
– Так в том-то и дело, что ей четырнадцать. С хуёв это педофилия?
– Ну закон…
– Закон может хуй пососать, – прервал он меня. – Подумай-ка, почему.
– Подумать… почему закон может хуй пососать?
– Да.
– С твоей точки зрения?
– С моей, с твоей, с любой, с разумной, с нормальной.
– Дай мне намёк хотя бы, – почесал я затылок в недоумении.
– Подумай, для чего люди ебутся.
– Для удовольствия? – неуверенно выразил я свою догадку.
– А ещё? – он был упорен в своём желании о том, чтобы я узнал, почему закон может пососать хуй.
– Для размножения?
– Именно! Ну? Понял?
– Ну не очень…
– Ну подумай ещё.
И я начал думать.
– Ты… наверное… хочешь сказать, что… Это не педофилия, если люди ебутся с несовершеннолетними для размножения? То есть можно сказать, что выебал девочку для размножения и сразу всё? Ты не педофил, все обвинения сняты? А если ты выебал девочку, которая ещё не может дать потомство? – выразил я ещё одну догадку.
– Почти, ты уже близко, мыслишь в правильном направлении.
– Почти? Бля, чувак, ты выебал несовершеннолетнюю – ты педофил.
– Ну давай подумаем, блять, вместе, – теперь раздражение действительно в нём присутствовало. – Ты отличишь восемнадцатилетнюю от семнадцатилетней? Вот так, на глаз, сходу?
– Ну… Навряд ли.
– Что это значит? Это значит, что между ними разницы нет, и граница придумана.
– Так… – внимательно я его слушал.
– В одной стране совершеннолетие, ну или возраст согласия там или ещё хуй знает что, ну вот эти все ограничения, короче, с восемнадцати, а в другой с двадцати одного, а в третьей с шестнадцати, в четвёртой с четырнадцати, а в пятой вообще с двенадцати. Что это нам говорит?
– Что возрастные ограничения разнятся от стран к стране. Так.
– Ну а люди-то, блять, везде одни нахуй! Человеку двенадцать лет что в одной стране, что в другой, нахуй! Это значит, что закон может пососать хуй, потому что он, блять, выдуманный нахуй, высосанный из пальца!
– Теперь я понял, к чему ты. Типа раз закон разнится и не абсолютен, то на него можно забить хуй?
– ДА! – громко крикнул он.
– Хм… – задумался я. – Если бы каждый так думал про каждый закон, который ему не нравится… Убийцы про закон, запрещающий убийство, ведь есть ситуации, когда приходится убивать… Воры про закон, запрещающий воровать, ведь есть ситуации, когда приходится воровать… Представляешь, что было бы?
– Представляю. По-людски все жили бы, а не по-долбоёбски.
– Ну я не уверен, что могу с тобой соглаиться… Да и если тебе кажется, что это по-долбоёбски, то измени это.
– Я, блять, водитель КАМАЗа со стажем двадцать лет из сорока, которых живу. До вождения КАМАЗа я был грузчиком некоторое время. Что я изменю?
– Ну… Как это делается-то? Организуй партию за изменение не нравящихся тебе законов, найди единомышленников, выиграй выборы, проведи голосования и реформы…