– Ника!
– Что?
– А у тебя есть Шестикрылый Серафим? Покажешь его мне завтра? – спросил я, вспомнив свой роман.
– Извини, не поняла.
– Хорошо, спасибо девчат, все мне ясно, буду располагаться. Тогда что?! До завтра?!
Мы пожелали друг другу доброй ночи, на что девчата улыбнулись и сказали мне, что добрая ночь им точно не помешает.
И они вышли. Точнее стали выходить и Ника, в дверях, развернулась, как-то с нежностью доверием искренностью посмотрела на меня, посмотрела так, как будто приглашала к отношениям и сказала:
– А вообще по паспорту я Ангелина, родители зовут Ангелом, Алей, Алиной, но для всех и для тебя я Ника. Хорошо?! Ника-Ангел, это мой рабочий ник в сетях. Всё расскажу тебе завтра.
– Хорошо – опешил я – надеюсь, вы не группа хакеров и нас уже этой ночью ФБР или ЦРУ не будут брать штурмом?
– Всё-таки, шутник, а не пошляк, – улыбнулись девушки и закрыли за собой дверь.
И остался я один. Прошелся по комнате, сел на краешек дивана, а по моей коже бегали мурашки и меня трясло, как в лихорадке. Ай да Нью-Йорк, ай да сукин сын!!! Ника Семикрылый Серафим, Алина, Ангел, Ангелина…
Я просто уже уверен в том, что роман напишу! Сделаю его в двух книгах. И название уже есть. И чувствую его содержание, как оно где-то рядом. И вот-вот канва романа войдет в меня!
И останется дело за малым. Вот прямо здесь за этим столом и в короткие сроки. Я сяду за этот прекрасный старинный письменный стол и выплесну через кончики своих пальцев строки. И эти строки, эти мои литературные оргазмы, лягут на пустые белые как снег страницы, и наполнят мою книгу небывалой мудрой сутью и любовью! Это уже будет настоящая книга, а не говно-роман!
Я почувствовал себя творчески беременным, ну очень – очень беременным.
Разложил вещи, принял душ, переоделся. Покушал. Убрался. Навел за собой порядок.
Сел на кровать.
И только сейчас я понял, осознал, что я как бы переместился во времени и пространстве. Ясно почувствовал, что нахожусь в новом месте и в новой жизненно ситуации.
Правильно, значит, говорят мудрые: хочешь изменить судьбу, смени страну проживания.
И я вижу, что старая судьба уходит, а новая стоит на пороге моей жизни.
Мне требуется перезагрузка.
Мне нужен сон. Просто жизненно необходимо мне вот сейчас поддаться этому чувству усталости. Лечь и закрыть глаза.
И вот мои сознание, ум, разум, мои чувства перестают справляться с нахлынувшими на них событиями. Мои способности восприятия жизни стали угасать и потихонечку отключаться. Как в кинозале гаснет свет.
И сон уже накрывает мне лицо, расслабляет моё тело. И я лёг. И уснул. Уснул сразу и крепко, как будто провалился, ушел под лед, в тёмные воды своего подсознания. Я в одно мгновение пропал для всех и вся.
Сон.
Сон, это как смерть.
Смерть это и есть сон.
Усыпаешь в одной жизни.
Смерть – сон.
Просыпаешься уже в другой.
Вот и я, усну одним, а проснусь совсем другим человеком.
Я поддался сну.
И сон завладел мной.
И я был бесцеремонно изнасилован моим же сном.
Сон усыпил мой разум. И родились чудовища.
И пришли они ко мне, мои любимы демоны и стали они говорить и играть со мной в понятные только им игры.
А я спал.
Крепко спал.
И сон мой был как анабиоз разума, как психоэмоциональная, тяжелая кома.
И мне снились сны. И были эти сны как явь.
За окном моей комнаты, вдали, за рекой, во всем своем великолепии, простирался Нью-Йорк Сити, ночной Манхэттен, весь в своем величии и неописуемой притягательности. Город завораживал своими видами, своей грациозностью, манил своими огнями, как бы приглашая меня отправиться в увлекательное путешествие по мечтам моей жизни.
Огни большого города – теперь бы я понял эту фразу.
Но я спал.
Я спал и уже поплевывал с высока, сидя на крыше небоскреба, свесив свои ноги и немного побалтывая ими вперед и назад. Я сидел и смотрел на Город и не видел его, так как глаза были прикрыты пеленой ошибок, иллюзий, самообмана и других мне очень дорогих моих несовершенств.
Нет стен, окон, мебели и каких-либо границ.
И во круг меня Город.
И живет он своей ночной жизнью.
И это самый прекрасный Город на земле.
Работает ночной общественный транспорт и такси, много туристов, спешащих насладиться потрясающими видами; шкварчат, шипят и потрескивают приготовлением кулинарных шедевров кухни кафе и ресторанов; открыты для посещения ночные выставки и экскурсии.