Сэмпсон по-прежнему стоял у меня за спиной, почти вплотную.
— Пойдешь дальше, приятель? Прямо по острию ножа?
— Я должен ее найти, — сказал я. — Я должен найти Липучку.
Он не стал спорить.
— Думаешь, наш любовничек где-то здесь? Казанова? — прошептал он.
— Так говорят, — ответил я и медленно двинулся дальше. Пистолеты у нас обоих были наготове. Мы представления не имели, какая опасность нас подстерегает. Дожидается ли нас «любовничек»?
Вперед! Вперед! Шевели ногами!
Я первым вышел из пустой гостиной. В примыкавшем к ней коридоре горели яркие лампы дневного света. Как ему удалось провести сюда электричество? Трансформатор? Генератор? О чем это должно говорить? Что он умелец? Или что у него связи с местной электрической компанией?
Сколько времени потребовалось, чтобы привести этот подвал в такое состояние? Оборудовать его таким образом? Осуществить свои мечты?
Помещение было просторное. Мы вошли в длинный извилистый коридор, отходивший от гостиной направо. С каждой стороны располагались двери, запертые снаружи на засовы, как тюремные камеры.
— Охраняй наши тылы, — сказал я Сэмпсону. — Я открываю первую дверь.
— Я все время твой тыл оберегаю, — шепнул он.
— Побереги свой тоже.
Я подошел к первой двери и крикнул:
— Полиция. Следователь Алекс Кросс. Не бойтесь, теперь вам ничто не грозит.
Я толкнул первую дверь и заглянул внутрь. Мне очень хотелось, чтобы там была Наоми. Я молил Бога, чтобы там была она.
— Кретины, — буркнул Джентльмен, раздражаясь и нервничая по своему обыкновению. — Два черномазых цирковых клоуна.
Казанова натянуто улыбнулся. Джентльмен уже начинал выводить его из себя.
— А чего ты ожидал, черт побери? Нейрохирургов из лучшей вашингтонской клиники? Это обыкновенные полицейские.
— Видимо, не совсем обыкновенные. Дом они все-таки обнаружили. И уже оказались внутри.
Два друга следили за всем происходящим из ближайшего укрытия в лесу. За этими сыщиками они следили весь день с биноклями в руках. Совещались, строили планы, но при этом не выпускали из виду добычу. К открытому столкновению они готовились со всевозможными предосторожностями.
— Почему они явились одни, без подмоги? Почему не привели с собой фэбээровцев? — удивлялся Рудольф. Он всегда проявлял пытливость ума и логическое мышление. Думающая машина, машина-убийца, человек-машина, лишенная человеческих чувств.
Казанова снова поднес к глазам мощный цейсовский бинокль. Ему видна была открытая дверь, ведущая в подземный дом — их с Рудольфом рукотворный шедевр.
— Полицейская самонадеянность, — ответил он наконец на вопрос Рудольфа. — В некотором роде они похожи на нас. В особенности Кросс. Доверяет только одному себе.
Он взглянул на Уилла Рудольфа, и они улыбнулись друг другу. Получалось действительно забавно. Двое полицейских против них двоих.
— Дело в том, что Кросс считает, будто понимает нас и наши отношения, — сказал Рудольф. — Может быть, отчасти так и есть.
Со времени последней близкой встречи в Калифорнии его не оставляли мысли о Кроссе. Кросс все-таки выследил его, и это внушало страх. Но к тому же этот полицейский казался Джентльмену интересным соперником. Ему нравилось их состязание, смертельная кровавая схватка.
— Он понимает кое-что, умеет определить ключевые моменты и поэтому думает, что знает больше, чем есть на самом деле. Наберись терпения, и мы нащупаем слабинку Кросса.
Если не суетиться, размышлял Казанова, все тщательно обдумывать, они останутся неуязвимы, их никогда не поймают. Так было долгие годы, с тех самых пор, как они познакомились в университете Дьюк.
Казанова знал, что Джентльмен потерял в Калифорнии бдительность. Таким недостатком в характере он страдал еще будучи студентом-отличником медицинского факультета. Был нетерпелив, проявил небрежность и излишнюю театральность во время убийства Ро Тирни и Тома Хатчинсона. Его тогда чуть не поймали. Допрашивали в полиции, он оказался под серьезным подозрением.
Казанова снова мысленно вернулся к Алексу Кроссу, взвешивая его сильные и слабые стороны. Кросс осторожен, он истинный профессионал. Почти всегда думает прежде, чем делать что-либо. Без сомнения, он гораздо умнее всей остальной своры. Легавый-психолог. Нашел все-таки их дом. Подобрался так близко, как никому еще не удавалось.
Джон Сэмпсон гораздо импульсивнее. Он — слабое звено, хотя с первого взгляда этого не скажешь. Физически силен, но сломается первым. А сломать Сэмпсона означает сломать Кросса. Эта парочка — очень близкие друзья, чрезвычайно трогательно относятся друг к другу.