Тик-трах.
Прибыв наконец в свою берлогу, он включил на полную громкость запись группы «Роллинг Стоунз». Несравненный альбом «Пиршество нищего». Сегодня ему необходима была оглушающая рок-музыка. Мику Джаггеру пятьдесят? А ему всего тридцать шесть. И это его время.
Раздевшись донага, он встал перед высоким, в полный рост зеркалом, любуясь своей стройной мускулистой фигурой. Причесался. Затем накинул блестящий, ручной росписи шелковый халат, купленный когда-то в Бангкоке. Полы он не стал запахивать, выставляя напоказ обнаженный торс.
Он выбрал маскарадную маску, красивую, купленную в Венеции именно для такого случая. Момента тайны и любви. Наконец он был готов к свиданию с Анной Миллер.
Как она хороша. И такая недотрога. Безукоризненно сложена. Ему не терпелось овладеть ею.
Ничто не сравнится с тем физическим и эмоциональным состоянием, когда кровь стучит в висках, сердце учащенно бьется, возбуждена каждая клеточка тела. Он принес теплого молока в кувшине. И маленькую плетеную корзиночку — сувенир для Анны.
На самом деле он подготовил этот подарок для доктора Кейт. Хотел с ней разделить миг наслаждения.
Включив громкую музыку, он давал знать Анне, чтобы готовилась. Таков уговор. Сам он полностью подготовился. Вот они рядом с ним: кувшин теплого молока, длинный резиновый шланг с наконечником и чудо-подарок в плетеной корзинке. Можно начать игру.
Казанова не мог оторвать глаз от Анны Миллер. Казалось, воздух вокруг него вибрирует. Все наполнено напряженным ожиданием. Он чувствовал, что теряет самообладание. Такое с ним редко случалось. Это больше похоже на Джентльмена-Ловеласа.
Он смотрел на свое произведение искусства — на свое творение — и упивался мыслью, что Анна никогда и ни для кого не была так хороша.
Анна лежала на голом деревянном полу комнаты первого этажа. Она была обнажена. Только украшения, которые он приказал ей надеть. Руки связаны за спиной кожаным ремнем. Мягкая подушка подложена под ягодицы.
Ноги подтянуты вверх веревкой, привязанной к потолочной балке. Именно в такой позе он желал обладать ею, именно так представлял ее себе в мечтах столько раз.
«Можно делать все, что пожелаешь», — думал он.
Так он и поступал.
Он уже влил в нее большую часть теплого молока с помощью резинового шланга с наконечником.
Она слегка напоминала ему Аннету Бенинг,[17] если не считать того, что эта женщина принадлежала ему, а не была образом, возникающим на киноэкране. Она поможет ему пережить потерю Кейт Мактирнан. И чем скорее, тем лучше.
Анна уже утратила свою былую надменность, перестала быть недотрогой. Ему всегда было любопытно знать, сколько времени требуется, чтобы сломить чью-либо волю. Обычно совсем немного. Тем более в нынешние времена, в эпоху трусов и капризных дурех.
— Прошу тебя, убери ее. Не мучай меня, ведь я хорошо себя вела, — умоляла Анна. Какое красивое, необычное у нее лицо, когда радуется, и особенно когда страдает.
Скулы казались острее, когда она говорила. Он пытался отложить в памяти ее взгляд, все, что связано с этим незабываемым моментом. Подробности, которыми можно будет потом мысленно наслаждаться. Например, ее ягодицы, находящиеся теперь под таким любопытным наклоном.
— Она не укусит тебя, — убеждал он со всей искренностью. — Ее рот зашит наглухо. Я сам зашивал. Эта змея безопасна. Я никогда не стал бы делать тебе больно.
— Ты ненормальный и подлый тип, — внезапно крикнула Анна. — Ты садист!
Он кивнул. Ему хотелось увидеть истинную Анну, так вот она: еще одна злючка — цапнуть готова.
Казанова смотрел, как молоко медленно вытекает из заднего прохода. И так же медленно ползет маленькая черная змейка. Сладостный аромат молока заставил ее двинуться вперед по деревянному полу небольшой спальни, всего два на четыре фута. Какое прекрасное зрелище! Истинный образ красавицы и чудовища.
Осторожная чуткая змея внезапно застыла, а затем резко подалась вперед. Головка легко проникла внутрь Анны Миллер. Инстинктивно помогая себе, змея сложилась кольцами и заползла еще глубже.
Казанова пристально следил, как расширяются прекрасные глаза Анны. Кому из мужчин доводилось видеть такое или чувствовать хоть отдаленное подобие того, что дано ему теперь? Многие ли из таких мужчин еще живы?
Впервые он услышал о сексуальной практике увеличения ануса во время путешествия по Таиланду и Камбодже. И теперь сам устроил подобное представление. Оно заставляло его забыть огорчения, причиненные потерей Кейт и других.