Джо был испуган. Я не дал ему закричать и сильно ударил рукояткой пистолета чуть выше уха. Раздался глухой треск, как будто лопнула спелая дыня, и он упал ничком. Пока я тащил его внутрь, подальше от посторонних глаз, в голове крутилась только одна мысль: не испачкать бы кровью его белую куртку. Наконец я смог натянуть ее на себя, надел его кепку и еще раз ударил его по голове — разумно предполагая, что это не даст ему прийти в себя раньше времени. Кепка оказалась немного тесноватой, но долго в ней расхаживать я не собирался. Наконец, мне удалось устроиться за рулем грузовика и выехать на улицу. Краем глаза я заметил, как за мной пристроился Джинкс.
Я свернул за угол, проехал вдоль улицы, ведущей к Хартфорду и остановился прямо на обочине, оставив место для «зефира». Теперь можно было быть уверенным, что когда настанет время сматываться, путь будет свободен. Приглушив мотор, я подождал пока Джинкс припаркуется на свободное место, затем вышел из машины и стал наполнять деревянный ящик молочными бутылками. Джо тем временем истекал кровью. Даже трудно было поверить, что у старика может быть столько крови. Она даже образовала лужу на металлическом листе, покрывавшем пол, и стекала к дренажному отверстию в кузове. Я взял из корзины четвертьфунтовую пачку масла и заткнул ею дырку. Потом вылез из кузова и потащил за собой ящик с молочными бутылками. На меня никто не обращал внимания. Тут появился Джинкс, он изображал покупателя.
— Машина у входа.
— Ну что ж, тогда пошли.
Я закрыл крышку ящика, запихнул туда же пустую коробку и стал подниматься по лестнице, ведущей в контору. Отсюда торговый зал был виден как на ладони. С дюжину покупателей бродили между стеллажами с товарами, и все это было похоже на рекламный плакат. На небольшой площадке в конце лестницы мы пригнулись и натянули карнавальные маски. Наконец я распахнул дверь конторы и шагнул внутрь с пистолетом в руке. Хартфорд сидел за столом, раскладывая чеки и подсчитывая выручку, за соседним, спиной ко мне, сидела женщина.
Хартфорд поднял глаза и хотел было что-то сказать, но тут заметил пистолеты и Джинкса за моей спиной.
— Руки за голову.
Он молча выполнил мое приказание, женщина обернулась, и я заметил телефонный аппарат на ее столе.
— Отойдите от телефона и ложитесь на пол.
Она медленно встала, нерешительно переминаясь с ноги на ногу, — похоже, наш вид ее совсем не испугал.
— На пол и поскорее, — сзади меня послышался звук разматываемой липкой ленты. Женщина по-прежнему стояла у стола, и мне пришлось еще раз повторить свое приказание. Она медленно опустилась на пол. Джинкс запихнул ей в рот салфетку и залепил скотчем.
— Ложись же ты, наконец, — он толкнул ее на пол.
Хартфорд внимательно наблюдал за его манипуляциями.
— В сообразительности вам не откажешь, — обратился он ко мне.
— Ложись рядом с ней.
Джинкс проделал с ним то же самое, и еще туго стянул ему лентой лодыжки и запястья за спиной.
— Теперь и у вас будет время поразмыслить, — я убрал пистолет в карман и, не обращая внимания на мелочь, стал запихивать деньги и чеки в рубашку.
Потом мы, уже без масок, спустились в торговый зал. Он жил своей жизнью, все было как обычно…
Уже на улице я достал из грузовика пиджак и шляпу и бросил их в «зефир». Джинкс сразу же тронул с места.
— Ты был прав, черт возьми, — обронил Джинкс. — Не меньше двадцати кусков…
— Положим, поменьше, но для первого раза достаточно.
Добыча составила шесть тысяч сто сорок два доллара, и глаза у Мейсона просто полезли на лоб.
— Черт вас дери! — воскликнул он. — Вы что, накололи универмаг?
— Какое твое дело? — поинтересовался я.
— Какое дело? — переспросил он и повернулся к Джинксу. — Уж ты-то мог пошевелить мозгами, проклятый недоумок!
— Не стоит поднимать столько шума, — спокойно заметил Джинкс. — Это был не универмаг.
У Мейсона даже лицо почернело, он никак не мог сообразить, в чем дело. Тогда ему пришлось поближе рассмотреть чеки, лежавшие аккуратной стопкой, после чего у него начали дрожать губы.
— Хартфорд! Это был Хартфорд! Это еще хуже! Прямо на моей улице! Какого черта вы мне ничего не сказали?
— Я сожалею об этом, старина, — успокоил я его. — Мне неприятно, что ты так убиваешься, и с удовольствием поставил бы тебя в известность заранее, но только хочу заметить, что это абсолютно не твое дело!
С улицы доносился вой полицейской сирены. Мейсон отскочил, как будто его ошпарили.
— Идиоты! Накололи магазин у меня по соседству!