— А как вы поживаете, сэр?
Судья счел вопрос риторическим.
— Мы как раз собрались отведать коньячку, — сообщил он, — вы составите компанию?
— Благодарю, сэр.
Пройдя за судьей в огромный салон, Кленси понял, что значило «мы». Присев на пуф у столика, он разглядывал молодую серьезную женщину в идеально простом платье и интересного усатого мужчину лет тридцати пяти.
— Разрешите представить, лейтенант, — сказал Кейл, — моя дочь, миссис Уэлс, и ее муж Джон Кэрол Уэлс. Дорогая Джейн, представляю тебе лейтенанта Кленси.
Кленси вежливо поклонился молодой женщине и пожал руку ее мужу.
— Джон, займись коньяком, пожалуйста.
— Сейчас, — Уэлс поспешно кивнул и направился к бару, встроенному между двумя кожаными диванами. Кейл сел напротив Кленси. — Ну, лейтенант, в чем же дело? — Судья перешел вдруг на официальный тон, так знакомый Кленси.
Взяв коньяк, поданный Джоном, Кленси благодарно кивнул.
— Вы, конечно, слышали о побеге?
— Разумеется. Полагаю, вы ко мне пришли потому, что Сервер на свободе? Да?
Кленси неуверенно покосился на дочь и зятя.
— Можете говорить при них, — сказал судья. — Они в курсе всего дела. Пригласил я Джона не на обед. Он ведь член комиссии, которая выпускает заключенных на поруки. Я подумал, он может быть нам полезен.
— Верно, — согласился Джон. — Только я не вижу, чем могу помочь. Но судья решил…
Кейл нетерпеливо перебил его.
— Я хочу кое-что уточнить, лейтенант. Думаю, вы пришли меня предупредить, что я должен быть осторожен. Собираетесь организовать мне охрану и все такое. Честное слово, я разрешил вам прийти только для того, чтобы сказать — я этого не люблю, не хочу и не нуждаюсь. Если бы я прятался за спину полиции все двадцать лет работы из-за каждой угрозы в зале суда, я бы просидел в четырех стенах.
— Я, конечно, понимаю, сэр, но…
— Никаких «но», — бесцеремонно перебил судья, — я веду предвыборную кампанию, и конвой полиции мне будет мешать.
— Ваш противник мне сказал то же самое, — усмехнулся Кленси.
— Мой противник? — теперь уже ухмыльнулся судья. — Вы послушайте радио в четверг вечером. После моего выступления ему уже не понадобится никакая охрана.
Джон наклонился к Кленси.
— Лейтенант, — извиняющимся тоном начал он, — ведь Сервер угрожал и вам тоже?
— Да, — согласился Кленси, — он угрожал вашему тестю, Рою Кирквуду и мне.
— И какое у вас впечатление, лейтенант?
— Понимаете, — секунду он колебался, — я весьма уважаю инспектора, а он смотрит на это иначе, чем я. Так что я обязан выполнять его команды.
— Но меня его команды не касаются, — возразил Кейл.
Кленси пренебрег этим замечанием и снова повернулся к Уэлсу.
— Вы работаете в комиссии по освобождению. Не могли бы вы дать мне сведения по четверым беглецам? Я имею в виду сведения, которых нет в их делах?
— Я хочу быть вам полезен, лейтенант, только вряд ли знаю больше вас. Ну посмотрим… Речь идет о Вильямсе, Маркусе, Блаунте и Сервере?
— Конечно.
— На комиссии был Вильямс, около месяца назад. Он сидел за то, что пырнул кого-то ножом во время ссоры в баре. Маркус с Блаунтом осуждены на двадцать лет каждый, к нам они смогут попасть лишь через много лег. Серверу дали от пяти до десяти лет. Его дело мы могли рассматривать только через шесть месяцев.
Кленси удивленно посмотрел на Уэлса.
— Вы на память знаете дела всех заключенных?
— Что вы, — рассмеялся Уэлс, — это невозможно. Но, услышав про побег, я решил взглянуть, имели ли мы с ними дело. А когда мой тесть пригласил встретиться с вами, я еще раз посмотрел их дела.
— Ясно, — кивнул Кленси. — Что вы думаете о Вильямсе?
— Он бы не был освобожден, — ответил Уэлс. — Это точно. Поведение в тюрьме не из лучших, и к тому же он рецидивист, он и раньше орудовал ножом. Нет, его бы не освободили.
— Понимаю. А Сервера?
Хмурясь, Уэлс покрутил в руках стакан.
— Трудно мне говорить от имени комиссии, дело мы еще не рассматривали. Лично я — но это между нами, полагаю, преступление его не так уж страшно. И в тюрьме он вел себя прилично. Повторяю, дело его еще не рассматривалось. Разумеется, теперь, после его участия в побеге… Почему вы меня об этом спрашиваете?
— Не могу понять, зачем он сбежал, если должен был предстать перед вашей комиссией и мог рассчитывать на освобождение. Странно это. И не я один так думаю. Как по вашему, что может толкнуть на побег человека в такой ситуации? Что его заставило?