Кленси покачал головой.
— Так, а Холли Уильямс?
— Он был таким же нищим. Нет, у него по крайней мере не было долгов. Работал он до ареста шофером грузовика, но совсем недолго, потому что со всеми ссорился. А брат его оплатил ему адвоката, а теперь платит за похороны. Так что и семья Уильямсов в золоте не купается.
Кленси не скрывал разочарования. Допив пиво, поставил стакан и утер губы.
— Да, все впустую, — протянул он.
Пристально глядя на Кленси, Порки лукаво улыбнулся.
— Но вы еще не знаете самого главного: кто дал денег на организацию побега. Я прав?
— Ты очень умен, Порки.
— Никогда в этом не сомневался.
— Ты прав, я многое бы дал, чтобы узнать, кто финансировал их и зачем. У тебя есть идеи?
— Пока нет. Но при моих делах многое слышишь.
— Тогда слушай получше, — сказал Кленси. — Вот так и сколачивают состояния, — он положил на стол деньги и встал. — За мое пиво заплатишь из этих.
— С удовольствием, — ухмыльнулся Порки. — И никому не скажу.
Кивнув на прощание, Кленси вышел из бара, подозвал машину и уехал. По-прежнему он не узнал, кто же дал деньги, по-прежнему стоял на мертвой точке. Но кто-то ведь дал деньги, чтобы Сервер мог скрываться, и даже изменить внешность настолько, что полиция, снабженная его фотографиями, не обнаружила никаких следов… И тут Кленси заметил — Капровски что-то говорит.
— Что-что?
— Я спрашиваю, где мы будем завтракать? — Капровски обогнал машину, шедшую впереди. — Как насчет нового греческого ресторана рядом с участком?
— Вы должны охранять мою жизнь, — холодно заметил Кленси, — а не подвергать ее опасности.
Четверг, 15.30
Звонил Стентон.
— Докладываю, как вы велели, лейтенант. Я говорил почти со всеми членами банды, но все впустую.
— Где вы находитесь? — спросил Кленси.
— Ну, если честно… — Стентон явно был смущен, — то я чиню им мотоцикл. Можно, конечно, было бы послать их к черту, но раз они стоят вокруг и смотрят, может быть, после этого кто что и скажет… Во всяком случае, их мотоцикл не безнадежен…
— Ладно, — начал Кленси, но тут его вдруг перебил дежурный:
— Лейтенант, срочно на выезд! Дворец юстиции, четвертый этаж! Скорее! Сервер взорвал судью Кейла!
— Стентон, вы слышали? — крикнул Кленси.
— Господи, да слышал же, лейтенант!
— Оставайтесь там. Постарайтесь узнать, не мог ли кто-то из парней достать на стройке динамит. И обязательно дайте мне знать, когда закончите.
Бросив трубку, Кленси на ходу схватил плащ и выбежал из кабинета.
— Поехали, Кап.
Глава 7
Четверг, 15.45
На четвертом этаже Дворца юстиции двое полицейских едва удерживали возбужденную толпу, сгрудившуюся в узком коридоре от зала заседаний к судейским кабинетам. Служащие суда перемешались с посетителями, репортерами и фотографами, старавшимися пробиться к тяжелой дубовой двери. Но оцепление пока держалось. В воздухе витал слабый запах гари.
Кленси с Капровски с трудом пробили путь сквозь мятущуюся толпу. Один из журналистов, узнав его, схватил за руку.
— Лейтенант, ради Бога, пусть выйдет Ландберг или кто еще, нам через полчаса сдавать материалы в печать…
Едва Кленси освободил руку, как тут же подскочил другой.
— Лейтенант, я…
Кленси скрипнул зубами и, обернувшись, рявкнул:
— Кап!
Тот поднажал, расчистив проход до самой двери. Блеснули вспышки фотографов, но без толку.
Как только приоткрылась дверь, Кленси проскользнул внутрь и захлопнул ее за собой, оставив снаружи Капровски. Один из фотографов попытался воспользоваться моментом, чтобы снять вид комнаты, но громоздкая фигура Капровски решительно перекрыла проем. Ругнувшись, фотограф опустил аппарат.
В судейском кабинете работали четверо. Один фотографировал комнату с различных точек, другой работал с порошком, снимая отпечатки пальцев, остальные осторожно собирали усыпавшие ковер осколки.
Один из них был лейтенант Вилли Ландберг из бригады пиротехников. При звуке открываемой двери он поднял голову, взглянув на Кленси.
— Привет, — дружески поздоровался он. — Сейчас я буду к вашим услугам.
Кленси огляделся.
Комната сильно пострадала. На подоконнике — осколки стекол, рамы вылетели во двор, кресло разбилось о стену. Книги беспорядочно высыпались на пол. Огромный письменный стол из красного дерева выглядел так, словно по нему пришелся удар громадным топором. Нечто искореженное и покрытое простыней лежало у книжного шкафа. Из-под простыни торчала нога в лаковом ботинке. Несмотря на выбитые окна, в комнате стоял пронзительно-едкий запах.