Холидей и я удивленно переглянулись: ведь с тех пор не прошло и двух часов. Раньше чем она смогла что-либо ответить, он уже занялся осмотром машины, открыл каждую дверцу, заглянул в салон.
— Должно быть, об этом передавали по радио, — нашлась Холидей.
— Вот именно, — подтвердил Джинкс.
— Что-то я не слышала.
— Вы были слишком заняты, — сказал Джинкс, поглядывая на меня.
— Что это за птица? — спросил я, кивая в сторону хромого, который все еще осматривал машину.
— Мейсон. Все снаряжение я достала у него.
Когда Мейсон вернулся к нам, глаза его больше не бегали и даже можно было с некоторой натяжкой назвать его приятным человеком.
— Из того, что они сообщили по радио, можно было заключить, что мой «Зефир» изрешечен пулями вдоль и поперек, — сказал он.
— После того, как мы добрались до машины, все пошло как по маслу, — успокоила Холидей.
— Что там они передавали? — поинтересовался я.
Он окинул меня испытующим взглядом.
— Это Ральф Коттер, — представила она. — Вик Мейсон…
Я кивнул, он ответил тем же.
— Вы стреляли по всему, что попадалось вам на глаза, это так?
— Так они передали по радио? — спросил я.
— Ну, примерно так, — тут он повернулся к Холидей. — Тебе надо было зарыть их в придорожной канаве — и этот костюм, и тюремную униформу. Вы слишком рисковали. Первый же полицейский…
— Мне же надо было вернуть пулемет. Если бы меня остановили с этой штукой в машине, то тюремную робу искать бы уже не стали…
— Они считают, что в вашей банде не меньше шести человек, — сказал Мейсон, изображая на своем лице нечто, отдаленно напоминающее улыбку.
— Они давали словесный портрет?
— Обычная чепуха. Хотя ты, пожалуй, лучше выглядишь, чем тебя описали.
— Ну, на мне еще костюм мешковат, — заверил я.
— Я увижу тебя и в более приличной одежде, ты мне потребуешься, — сказал Мейсон.
— Что он хочет сказать? — спросил я у Холидей.
Джинкс сделал нетерпеливый жест. Все это время он стоял и смотрел на меня, я подумал, что ему хочется что-то сказать, но он молчал. Мне показалось, что в его любопытстве было нечто ненормальное. Неприятная ситуация.
— Послушайте, — наконец разродился он. — Я должен вернуться в магазин. Увидимся позже, да?
— Ты бы сначала позвонил, — посоветовала Холидей.
— Хорошо, — согласился он.
— Спасибо, Джинкс… — сказал я.
— Да, да. Все отлично, — сказал он, направляясь к выходу.
— Магазин? — повернулся я к Мейсону и Холидей. — Какой магазин?
— Он работает в радиомагазине, — ответила она. — Он у нас радиоспециалист.
— По тому, как Джинкс водит машину, можно сделать вывод, что он занялся не тем делом.
— Ты же не думаешь, что я могу кому угодно доверить руль моего «зефира», не так ли? — бросил Мейсон.
Он был так рад, что его машина осталась целой и невредимой. Вероятно, сообщение по радио очень напугало его, вся эта болтовня о перестрелке…
— Тебе он еще потребуется? В ближайшее время? — спросил он Холидей.
— Думаю, да…
— Есть что-нибудь на примете?
— Сначала мне надо будет обсудить это с Ральфом.
— Можешь сделать это прямо сейчас…
— Еще успею. А пока займи его чем-нибудь на часок и около того…
— Еще как займу. У меня на него есть виды, — отозвался Мейсон.
Не знаю, о чем шла речь: они вели себя так, как будто меня не было. Потом Холидей похлопала меня по плечу.
— Лучше, если нас не будут видеть вместе. Не думаю, чтобы они заподозрили, что мы скрываемся в этой дыре, но все равно лучше, если нас не будут видеть вместе. Я позвоню тебе при первой же возможности.
— Я пока немного осмотрюсь…
Парень, что менял номера на машине, Нельс, подошел к нам. У него кровоточил указательный палец, и он стряхивал кровь на пол.
— Это все? — спросил он Мейсона.
— Не надо этого делать, — предупредил тот. — Все было чисто, а если копы найдут здесь кровь…
— А, черт! — тут Нельс засунул палец в рот и стал отсасывать кровь. Потом он протянул руку, Мейсон отдал ему ключи, и парень исчез где-то в глубине гаража.
Мейсон повернулся к Холидей.
— Я волнуюсь, потому что в машине полно вещей, которые надо уничтожить, а ты беспокоишься только о том, когда сможешь остаться наедине с Коттером.
— Держи свои мысли при себе, Вик, при себе, — вспылила Холидей. — Я позвоню при первой же возможности, — бросила она мне на ходу и вышла на залитую светом улицу. В тот раз я впервые увидел ее походку. Глядя на ее движения, ее рельефный силуэт, я снова испытал возбуждение. У нее были великолепные длинные ноги, приятная фигура, и она чуть раскачивалась во время ходьбы. Это выходило у нее абсолютно естественно, без всякого напряжения. Редкая женщина может обладать такой чувственной походкой и при этом выглядеть абсолютно естественно, здесь одной тренировки мало, нужен был своего рода талант. Ясно было, что не я один имел шанс оценить это, но в то же время слишком долго мне пришлось сидеть на голодном пайке, и мое терпение лопнуло.