— А что насчет танго? — озабоченно спросила мама.
— А что с ним?
— Ты собираешься продолжить обучение?
— Честно говоря, нет…
— Но ты потратила столько усилий!..
— Да. Ты права. Но…
— …и что я скажу своим друзьям? Что ты внезапно все бросила? Что больше не танцуешь танго? — Ее возмущению не было предела. (Музыка танго с недавних пор служила фоном для всех ее вечеров, когда она играла в бридж.)
— Не волнуйся, мамочка! Ты придумаешь, что сказать своим друзьям. Например, что я собираюсь замуж. Нарожаю кучу детишек и буду жить долго и счастливо!
— Не могу я им это сказать! — Даже на расстоянии я видела, как она поджала губы. — Они в такое никогда не поверят!
Следующий мой звонок был отцу.
— О нет! Ты все-таки стала хиппи? — Его голос звучал мрачно.
Я вспомнила этот наш давний разговор с ним. Но тогда мне было шестнадцать. Я вздохнула. А мне казалось, с тех пор я несколько повзрослела…
Как бы там ни было, я заверила его, что вовсе не стала хиппи, а просто уезжаю из Буэнос-Айреса. Он не сказал: «Слава Богу!», но я уверена, подумал именно так. В последнее время он просто забрасывал меня электронными письмами по поводу всех этих дел в Аргентине. А то вдруг я не замечаю, что дышу слезоточивым газом…
— Что у тебя с танго? — все же уточнил он.
— Я преждевременно собралась на пенсию, — протянула я.
— Очень жаль, — ответил он. И я уверена, что ему действительно жаль.
Я приготовилась услышать лекцию о программе пенсионного обеспечения, но ее не последовало.
— И чем ты собираешься заниматься? — помолчав, вместо этого спросил отец.
— Даже не знаю… Но буду искать что-нибудь подходящее. — Что я еще могла сказать?
— Надеюсь, ты найдешь то, что ищешь, — торжественно провозгласил он, придавая моменту отцовской гордости за меня завершающий штрих. — Но помни, ты всегда можешь остаться с нами, если захочешь, — прибавил он.
Нет, вот что достойно завершило наш разговор! Я поблагодарила его и сказала, что пока этого не требуется. И рассказала о своих планах. Судя по голосу, он обрадовался — что, в свою очередь, обрадовало и меня.
26 февраля 2002 года
Отправляясь в «Глориэту», на свой последний танец, я надела пурпурное кольцо.
Просто не могу заставить себя оповестить всех, что уезжаю! Сказала лишь кое-кому из тех, с кем танцевала. Остальных оставила в убеждении, что они снова увидят меня в следующее воскресенье. Сама же себя я чувствовала потусторонним призраком, вернувшимся на место, притягивавшее меня, пока я была жива…
Но что я здесь увидела? Недокомплект тройняшек. Хавьер! Сколько времени мы с ним не встречались? Боже, я уже и забыла, как он сексуален! Смуглый и темноволосый… Боже, Боже мой! Какая все-таки горькая ирония: с самым распутным из всей троицы я так и не переспала. И как такое могло случиться? Кстати, что там с его девушкой? Я огляделась в поисках Ромины — ее тоже не было.
— Che, я оставил сообщение на твоем автоответчике, — внезапно услышала я. — Ты его получила? — Хавьер! Оживленный и жизнерадостный. И, даю голову на отсечение, в его вопросе звучала отнюдь не дежурная любезность.
— Нет, не слышала. А что ты хотел мне сказать?
— Сейчас не важно. Ведь ты же здесь… — Обняв за талию, он увлек меня на танцпол.
Должно быть, от кого-то он все же услышал, что я уезжаю. Я покраснела: меня поймали с поличным — при попытке покинуть страну тайно, не попрощавшись. Однако я просто не хотела подвергать себя чрезмерной опасности. Боялась, что мое желание снова проснется и я опять останусь ни с чем. Но я и предположить не могла, что Хавьер вмешается в мои планы тем, что: а) раздует пламя; б) сам с ним совладает…
Не знаю, в силах ли вы вообразить, сколь затруднительно танцевать танго в состоянии, граничащем с оргазмом.
— Ну же! Давай уйдем отсюда! — пробормотал он наконец.
— Нет! — простонала я.
— Почему же нет?
— Ты забыл, что у тебя есть девушка? — Я рисковала разрушить волшебную атмосферу.
— Какое это имеет к нам отношение? — жестко спросил он, и я прикусила язык. Мы продолжили наш изуверский танец.
— Что, если мы… один раз?.. — не выдержала я. — Прежде чем я уеду из Буэнос-Айреса…
— Ты уезжаешь? — Он притворился, что потрясен известием, хотя, я уверена, прекрасно знал о моем предстоящем отъезде. Но ему явно хотелось услышать об этом от меня.
Мы закончили танцевать и словно заключили негласный договор, пожав друг другу руки.
— Спасибо, mi amor, — сказала я. — Терпение — добродетель.