— Босс, — в дверях появляется Томми. — Хм. К вам тут незапланированный визитер.
Я хмурюсь.
— Нет, Томми. Кто бы это ни был, скажи, чтобы убирался отсюда. Какого черта ты вообще впускаешь кого-то на территорию? Нам нужна полная изоляция. Выпроводи всех.
— Ну, это не очень-то радушный прием, не находишь?
Томми отшатывается в сторону, и мимо него проходит Чезаре Уголи. Вместе с ним входят трое парней и занимают места по углам комнаты.
Чезаре далеко за пятьдесят, но по его виду этого не скажешь. Несмотря на седину в волосах, есть в нем какой-то стержень – вы сразу понимаете, что с ним лучше не связываться. Чезаре расстегивает пуговицу пиджака, демонстрируя надетый под ним костюмный жилет.
— Чезаре, — говорю я.
— Не отец, да? — ухмыляется он.
В этом вопросе между нами все непросто. От него мне ничего не нужно, кроме власти. Его имя имеет вес, и иметь отношение к нему – мне только на пользу. В остальном же я ничего не чувствую к этому человеку. Он бросил меня на милость тяжелых кулаков Маттео. Но я не жалею. В этом мы с Уной похожи: оба признаем, что росли в условиях, далеких от идеальных, но соглашаемся с тем, что это сделало нас сильными – теми, кто мы есть сейчас. А раз негативный опыт сделал тебя сильнее, то был ли он негативным по своей сути? Может, просто воспитательным?
Чезаре подходит ближе ко мне, и я выхожу из-за стола, чтобы поприветствовать его. Он обнимает меня и целует в щеку – дань традициям. Чезаре до сих пор говорит с сильным акцентом и чтит обычаи.
— Чем могу помочь? — довольно резко спрашиваю я. Честно говоря, сейчас у меня нет времени любезничать, и я не хочу, чтобы он появлялся здесь, пока рядом Уна. Он, может быть, и стар, но весьма могущественен, а Уна положила очень многих его соотечественников, включая убитого Арнальдо. Естественно, ей наплевать на какие-либо убеждения, и, если Чезаре закажет ее, она, не задумываясь, его прирежет. И это все, что мне нужно.
— Неро, до меня дошли слухи … — Чезаре делает шаг назад и садится в стоящее у стола кресло. Закинув ногу на ногу, он стряхивает с брюк невидимую пылинку.
— Я не стал бы придавать значения слухам.
Он улыбается и смотрит на меня из-под темных бровей.
— Поцелуй Смерти … — начинает он, и я напрягаюсь. — Я слышал, она твоя шлюха.
Прищурив глаза, я встречаю его пристальный взгляд. Можно было соврать. Но я не хочу. Мафии не понравится, что я с Уной, но она для мафии – идеальный вариант, даже если пока этого никто не понимает. Организация сильна ровно настолько, насколько сильны ее лидеры. Зачем связываться с домохозяйкой, когда можно заполучить королеву?
— Она - моя женщина, — говорю я.
Лицо Чезаре непроницаемо, но я вижу, как сжимаются его челюсти.
— И тебе известно, что она сделала?
— Я в курсе, что она действовала в соответствии с планом, — планом, о котором он прекрасно знал.
— Что-то я не припомню такого плана, в который входило бы убийство двадцати итальянцев, — говорит он. — Хороших итальянцев.
— На войне не без потерь, отец. Скажи спасибо Арнальдо. Чего он ожидал, подсылая к ней наемных убийц? — я усмехаюсь. — Она - «Поцелуй Смерти». Ему ни за что не удалось бы выйти победителем из той битвы.
— Арнальдо был хорошим человеком. Верным.
Горькая ирония.
— Арнальдо привел всю организацию в упадок. Ты этого хочешь? Стать пережитком прошлого?
Чезаре наклоняется вперед – его движение должно расцениваться как угроза. Я решительно встречаю его взгляд.
— Я рискнул, поставив на тебя, — говорит он.
— Вот и я рискнул, поставив на нее. Она предана мне, — временами я сомневаюсь в Уне, но когда доходит до дела и на карту поставлено все, я доверяю ей. Уна может позиционировать себя охотником-одиночкой, но я знаю: она предана мне так же, как я предан ей.
Чезаре вздыхает.
— Она русская. Одна из элитных русских убийц. Ее преданность всегда будет принадлежать Николаю Иванову. Всегда. Связь с ней, в лучшем случае, очень большой риск. Но даже если она и будет тебе верна, ты не сможешь жениться на ней.
— Я знаю обычаи.
— Ты уже взрослый. Если хочешь стоять во главе, найди себе хорошую итальянку.
Запрокинув голову, я смеюсь.
— При всем моем уважении, я не знаю, что делать с хорошей женщиной.
— Можешь играть со своей шлюхой, Неро, но не забывай о своем долге.
Да уж. Как раз свой долг Чезаре выполнил на отлично: трахнул замужнюю женщину и бросил своего ребенка на воспитание ее мужа-мудака.
Я снова бросаю на него взгляд, но уже без намека на юмор.