Выражение его лица остается бесстрастным.
— Ей нужна помощь.
Да ни хрена. Поезд ушел.
— Найди ее. И когда она будет у тебя, защити ее и от своих, и от наших. Арнальдо мертв, но месть неизбежна. Николай хочет ее вернуть, и ты даже не представляешь, на что он готов пойти ради нее.
— Что он с ней сделает?
Уна полностью вышла из-под контроля, помогла мне сделать то, чего никогда не стоило делать, и все это ради сестры, судьба которой должна ее мало заботить.
Саша на секунду отводит взгляд.
— Человеческий разум податлив. Николай сможет заставить ее забыть. Он сможет исправить ее.
— Исправить? — мои кулаки сжимаются, а кровь буквально закипает.
Мгновение Саша молча смотрит на меня, а потом, кивнув, разворачивается и уходит. Рывком открыв дверь машины, он останавливается.
— Я могу отследить ее телефон. Пришлю тебе координаты ее местонахождения.
— Подожди. Почему ты ей помогаешь? Ты ведь предаешь Николая из-за нее.
Его ярко-зеленые глаза встречаются с моими.
— Потому что я люблю ее, — он садится в машину, закрывает дверь, заводит двигатель и уезжает.
Глава 3
Уна
Париж. Город, не похожий ни на один другой, со своей особой атмосферой. Улицы в постоянном движении, но почему-то оно ощущается совершенно неторопливым. Я стараюсь держаться как можно ближе к зданиям. В переулках не очень людно, но я все равно начеку. Добравшись до деревянной калитки, ведущей в таунхаус, я толкаю ее. Выложенный старой черно-белой плиткой коридор ведет меня к лестнице, по которой я поднимаюсь в квартиру и открываю дверь. Пару дней назад, бродя по городу в попытках затеряться, я заметила в окне этой квартиры табличку о сдаче ее в аренду. В моих планах было просто переждать несколько дней в Париже, прежде чем сесть на паром и отправиться обратно в Англию. Небольшое путешествие, чтобы сбить со следа тех, кто может преследовать меня. Но когда Аннализа, хозяйка дома, привела меня в квартиру, я почувствовала такое умиротворение, какого не испытывала очень много лет.
Квартира совершенно не отвечает требованиям безопасности. Здесь всего одна лестница. Первоначально дом был рассчитан на одного хозяина, поэтому даже пожарной лестницы не предусмотрено. Но я все равно арендовала ее. Наверное, мне просто на секунду захотелось прекратить эту гонку, затеряться в этом месте и немного перевести дух. Париж – подходящий город, чтобы спрятаться. Не хуже любого другого.
Толкнув дверь, я заношу в кухню небольшую сумку с продуктами. Квартира компактных размеров, с одной спальней, но зато в ней панорамные окна от пола до потолка. В каком-то смысле это место напоминает мне квартиру Неро в Нью Йорке. Послеполуденное солнце пробивается сквозь длинные полупрозрачные занавески, вызывая игру теней на деревянных половицах.
Мне нравится здесь. Можно даже остаться тут до рождения ребенка, и тогда он или она получит шанс вырасти в Париже, вдали от всех опасностей, которыми полна моя жизнь.
Зайдя в ванную, я беру все необходимое из аптечки и, присев на кровать, раскладываю перед собой пластырь и бинты. Из кармана раздается жужжание, и я, достав телефон, вижу пустое сообщение от Саши. Это проверка связи. Отправив ему короткое сообщение, я отключаюсь от сети. Выйду на связь, когда смогу.
Мне нужно отрешиться ото всех и всего. Потому что даже друзья могут оказаться врагами. Когда дойдет до дела, Саша встанет на сторону Николая – я в этом уверена. И рада этому. Сохранять преданность мне небезопасно для него.
Я стягиваю джинсы и снимаю повязку с бедра. Шов, наложенный на скорую руку, достоин показа в фильме про Франкенштейна. На тот момент я сделала все, что могла, имея только походный швейный набор, купленный в магазине на углу. Правда, он предназначен для пришивания пуговиц, а не для штопки пулевых отверстий. Кожа вокруг шва покраснела, нога опухла и чертовски сильно болела. Уверена, рана инфицирована, но я не могу обратиться за помощью – любая больница сразу же сообщит в полицию об огнестрельном ранении. Обычно с такими вещами я обращалась к врачам, рекомендованным Николаем или кем-то еще. Конечно, ценник в пять миллионов долларов, назначенный за мою голову, должен был потерять актуальность вместе со смертью Арнальдо – учитывая, что это он меня и ранил, – но есть те, кому моя смерть по-прежнему выгодна. Врачам доверять нельзя.
Открутив крышку от бутылки с водой, я стискиваю зубы и выливаю ее на рану. Боль настолько обжигающая, что мне приходится стиснуть зубы и дышать через нос. Я вспоминаю Неро и его рану в плече – тогда, несколько недель назад, я лечила ее порохом. Сейчас я с удовольствием сделала бы то же самое, но подобное дерьмо даже на других проделать достаточно трудно. Что уж говорить о себе? Мои мысли возвращаются к Неро. Интересно, чем он сейчас занят? Ищет ли меня? Может, теперь он и сам хочет моей смерти? Друг он или враг? Убьет ли он меня теперь, раз я убила его босса? Вряд ли. Хотя я могу ошибаться, ведь Неро играет по своим собственным правилам. По общепринятому мнению, мафия – это эталон семьи и преданности. Но Неро убил даже собственного брата. Нет, что-то мне подсказывает: Неро не испытает ни капли сожаления о смерти Арнальдо. Но он сильный игрок, а иногда, чтобы добиться власти, можно и притвориться, что ты верный и преданный. В конце концов, это мафия наделила его властью и так же легко может отобрать ее. Я обещала ему вернуться, но теперь не знаю, смогу ли сдержать обещание. В нашем мире чувства ничего не стоят, эмоции бесполезны, а верность очень легко покупается. Один шаг, одно мгновение, одна смерть – и все фигуры на доске меняют положение. Неужели они настолько сместились, что мы с Неро теперь на противоположных сторонах?