— Или это потому, что ты… ты… любишь меня и СЛИШКОМ… ЧЕРТОВСКИ УПРЯМА, ЧТОБЫ СКАЗАТЬ ЭТО МНЕ?
Воин открыла рот, но так и не смогла произнести ни звука. Она чувствовала себя загнанной в угол и боялась, что слишком сильно надавила на Барда. И Воин сделала единственное, что было ей знакомо — отступила, опрокидывая на своем пути к двери стулья и стол.
Зена бежала до тех пор, пока совсем не выбилась из сил. Прислонившись к дереву, она разразилась слезами. Воин поняла, что поступила очень глупо и несколько раз с силой ударила по дереву. Габриэль была права, у нее не было никакого права указывать Барду, что она может делать, а что нет. Пока их отношения были всего лишь дружбой, Зена не имела никакого права что-либо требовать. Воин опустилась на землю и закрыла глаза: «Думай. Думай, как теперь все исправить».
Было уже за полночь, когда Зена вернулась в таверну. Габриэль рассказывала последнюю на сегодня историю, так что Зена решила проскользнуть мимо и направилась на кухню. Сирена как раз домывала последнюю тарелку, когда она вошла.
— Мам, слушай. Я очень сожалею о том, что произошло…
Но Сирена перебила ее:
— Ты должна извиняться не передо мной, а перед той прекрасной светловолосой женщиной, которую обидела.
Сирена увидела, как ее дочь резко опустилась на стул. Она подошла, приподняла подбородок Зены и заглянула ей в глаза.
— Милая, почему бы тебе не сделать это, когда Габриэль закончит свою историю. Я скажу ей, чтобы она зашла на кухню. И тогда вы с ней поговорите… нет… лучше обними ее и поцелуй.
Ободренная словами матери, Зена решила принять ванну. Это поможет ей успокоиться и хорошенько подумать о том, что она собирается предложить своему Барду.
«ЧЕРТ ПОБЕРИ!!! Я не могу поверить, что заснула в бадье!», — паника охватила Зену, когда она наконец-то вытерлась и натянула чистую синюю тунику, оставленную матерью. К тому времени, как она вошла на кухню, единственным человеком, находившимся там, была ее мать.
— Я опоздала, я…я заснула… где Габриэль?
Сирена была очень сердита на дочь.
— Я решила, что ты передумала, и приняла решение никогда не встречаться с Габриэль.
— НЕТ…Боги, нет…я так ее люблю…мам, где она?
Сирена указала на ту часть гостиницы, где были расположены спальни. Это означало, что Габриэль ушла спать.
— Мам, она плакала?
Сирена опустила голову, склоняясь над чашкой чая. Но Зена поняла ее без слов. «Разумеется, Габриэль плакала», — с горечью подумала она. Потом наклонилась к матери, чтобы поцеловать ее.
— Кажется, это я во всем виновата.
— Зена, ты должна знать, что Габриэль перенесла свои вещи в комнату для гостей, — Сирене не хотелось говорить Зене то, что причинит ей боль, но ей также не хотелось, чтобы Зена поднялась в комнату, которую она делила с бардом и обнаружила, что Габриэль ушла.
Королеве воинов показалось, что кто-то пронзил мечом ее сердце. Ощущение потери и боли в тот момент были всепоглощающими.
— Я не могу потерять ее, мама. Она слишком дорога мне.
Воин опустилась на пол, положила голову на колени матери и разрыдалась.
Поглаживая плечи Зены и перебирая ее волосы цвета воронова крыла, Сирена улыбалась.
— Шшшш. Габриэль будет завтра утром в «Кабине для поцелуев»
Воин почувствовала себя ребенком, получившим неожиданный подарок, она подняла голову, чтобы взглянуть на улыбающуюся мать.
— Я люблю тебя, мама.
Радостные звуки праздника разбудили Габриэль. Лежа в кровати, она слушала голоса и смех, доносившиеся из деревни. Первые ее мысли утром были о Зене и о том, как она скучает без ее поддразниваний. Вчера, когда Воин поцеловала ее, Габриэль думала, что это было признание Зеной ее чувств. Но тогда эмоции вышли из под контроля. Габриэль пришла к выводу, что и она и ее Воин хотели управлять событиями, которые происходили. «Я должна была это понять. Все время каждый из нас хочет быть главным — мы боремся»
Умываясь, Бард вспоминала вчерашний вечер, когда Сирена сказала, что Зена хочет поговорить с ней и ждет на кухне. Сначала она была заинтересована в том, чтобы встретится с Зеной, поскольку действительно не хотела больше ссорится с ней. Она считала, что и так уже сказала слишком много, и даже была слегка обеспокоена своей реакцией на поцелуй Зены. Барду казалось, что она растает, когда Воин схватила ее за топик, позволяющий пальцам дразнить ее груди…. «О, Боги… [i]И ее губы[/i]» Габриэль провела пальцем по своим губам, думая о Зене и ее прикосновении. Слегка задрожав, девушка начала мягко облизывать губы, позволяя рукам спускаться ниже… Громкий стук в дверь резко вернул ее к реальности.