Славик держал в городе сеть интим-магазинов, для которых заказывал товары прямиком из Германии. В этом была его «фишка», этим Славик очень гордился. Параллельно Славик снимал кино. Искусству кинематографа он поклонялся с детства, когда в его жизни впервые появился видеомагнитофон и были затерты до дыр первые кассеты с фильмами Жана-Клода Ванн Дамма и Сильвестра Сталлоне. От боевиков, правда, Славик быстро перешел к ужастикам, потом переключился на экранизации комиксов и стал горячим поклонником человека-паука и людей икс. Правда, кино снимал про зомби. В распоряжении Славика были две новенькие цифровые камеры (из Германии), оператор (студент четвертого курса ВГИКа, старый знакомый, еще со школы, не раз Славиком битый в туалете), человек шесть почти профессиональных актеров и даже специально обученный мастер монтажа, которого за глаза называли «монтажником». Съемки начались активно, еще летом, но быстро уперлись в существенную проблему — не было хорошего гримера. А зомби без грима как-то не смотрелись. Еще Славик подозревал, что в дальнейшем он столкнется с проблемой компьютерных спецэффектов, поэтому временно работу приостановил и занялся поиском профессионалов.
К Археологу Славик наведывался периодически, раз в две недели. Они пили пиво, вспоминали родственников, делились новостями (у Славика новостей было существенно больше), иногда пели песни под гитару и будили соседей. Ко мне Славик относился с симпатией, а когда узнал, что я фотограф, стал допытываться, умею ли я работать в новомодном «Фотошопе». Я честно признался, что не умею. Славик огорчился. Для съемок фильма ему нестерпимо нужен был фотограф. Огорчился, правда, ненадолго. В тот вечер, когда я вкручивал лампочку, оживленный Славик поставил на стол упаковку пива «Балтика» и предложил мне работу в интим-магазине.
«Понимаешь, какое дело, — говорил он, — тут я убиваю двух зайцев одновременно. Мне нужен работник, это раз, и мне нужен человек, который смог бы толково разобраться в «Фотошопе», это два. Ты, Фил, подходишь по всем статьям. И за раз и за два! Ты будешь работать в магазине, я тебе туда поставлю компьютер с программкой, и сможешь сидеть и разбираться, сколько влезет»
В те дни мое финансовое положение оставляло желать лучшего. До критичной отметки дело пока не дошло, но галопом приближался тот день, когда придется выгребать из карманов остатки мелочи, чтобы купить хотя бы пакетик чая. Заманчивое предложение Славик закрепил обещанием хорошего аванса. Интим-магазин находился всего в двух остановках метро от дома, график работы меня вполне устраивал, а возможность сидеть целый день за «Фотошопом», да еще и с разрешения потенциального работодателя — чудо чудесное, по-другому и не скажешь.
В общем, я пораскинул мозгами, мы дружно распили по банке пива, закусили креветками, и я согласился.
Археолог тут же на радостях поведал нам историю о корейцах.
А затем в моей жизни появилась Аленка.
Глава восьмая
Лес принял меня с небрежным равнодушием, словно едва ли не каждый день ловил падающих с неба людей, словно это была привычка, от которой сложно избавиться.
А я летел, проваливался в темноту бессознательного и выныривал в реальность, будто кто-то поставил перед глазами бешено крутящуюся карусель. Нос заложило, а кожу пекло так, словно именно сейчас и ни минутой позже я подхватил какую-то диковинную лихорадку. В одно мгновение это закончилось. Я ударился об упругий настил сухих листьев, покатился, что-то ломая, потом снова почувствовал пустоту, куда-то полетел и упал лицом в мягкий, влажный мох. Холодная до дрожи вода затекла под ворот, в сапоги, за пояс. Наверное, в это мгновение от меня повалил густой пар. Я дышал запахом перегноя и влаги — такого резкого, что мутило, и темнело в глазах. Может быть, я тонул, но был так слаб, что не мог пошевелить и рукой. Один раз я уже тонул, в детстве, когда прыгнул следом за старшим братом с обрыва в бурную реку. Прыгнул для того, чтобы не показаться трусом, хотя плавал плохо и совершенно не представлял что такое дикий, бешеный поток ледяной воды, вперемешку с грязью и ветками. Брат вынырнул и тотчас загреб к берегу. Я разогнался и пригнул «солдатиком», сложив руки по швам, вытянув ноги и крепко зажмурившись. И в мое тело впились миллионы ледяных иголок, меня подхватило течением, закрутило, как белье в стиральной машине. Я открыл глаза, но увидел вокруг только темноту. Тогда в душе зародился нечеловеческий страх. Я закричал, напрасно теряя остатки воздуха, задергал руками, и потом, наконец, всплыл, жадно глотая воздух, показавшийся мне обжигающим. Я загреб к берегу, а брат уже прыгал за мною, чтобы помочь. Один бы я не доплыл, потому что ноги свело судорогой — но в тот момент, когда начал тонуть (из глаз брызнули горькие слезы досады, не хотел я вот так умирать), брат подхватил меня и дотащил до берега. Перепугались оба, а брат, к тому же, подхватил воспаление легких, которое позже переросло в хроническое.